Дания

I

Весной 1932 года в Копенгагене издательство "Гюльдендаль" выпустило в продажу первую книгу "Тихого Дона" в переводе Анны Чемеринской-Кон.

В краткой исторической справке о донском казачестве переводчица писала: "Все в этой книге удивительно просто и поэтично. Это - беллетристика, которой у нас недостает... Казак от колыбели до могилы рассматривался солдатом полка. Казаки ходили в форме, с красными лампасами, как у генералов... Царизм повсюду подчеркивал особое положение, особую кастовость казаков. Но это все оказалось фикцией, которая рухнула при первом серьезном ударе революции. Шолохов в "Тихсм Доне" и показал нам, что привилегия служить царю на собственной лошади и в собственной униформе была в действительности экономической кабалой. Царизм держал казаков для подавления мятежей и беспорядков. Но первая мировая война привела к распаду казачьего войска, так как иллюзии о монолитности донского казачества рухнули, и, как показано в "Тихом Доне", среди казаков вспыхнула классовая борьба по примеру исторических событий, развернувшихся на Неве"^*.

^* (Sjolochoff M. Stille flyder Don. T. 1. Paa Dansk ved Anja Tschemerinsky-Cohn. Kobenhavn, "Gyldendal", 1941. 412 s. Forord, s. 5-6.)

Редакции датских газет медлили с публикацией рецензий. Видимо, ждали, что скажет о советском романе главная газета консервативной партии - "Дагенс нюхетер", которая всегда и во всем задавала тон. И вот 20 апреля 1932 года на ее страницах появилась первая рецензия Ф. Шюберга "Казацкий роман".

"Тихий Дон". - писал Ф. Шюберг, - это всемирно прогремевший шедевр!.. Сенсацией являются независимая позиция Шолохова по отношению к русским классикам, писавшим о казаках. Вопреки Гоголю ("Тарас Бульба", 1835) и Л. Толстому ("Казаки", 1861), где господствуют тона героической романтики (народ и война, барабаны зовут в бой весело и варварски), казаки Шолохова проще, реалистичней. Они менее веселы, мало героичны, но небычайно сильны неукротимостью своего духа степняков, хотя их насильно угоняют на фронт... Важно отметить, что горизонт писателя выше горизонта его героев. Вот почему его роман является выдающимся изображением психологии русского народа, свершившего революцию... "Тихий Дон" - это великолепный этнографический и исторический документ эпохи, гремящий на весь мир"^*. В статье было немало неверных и чуждых нам суждений, но общая оценка для Дании 1932 года (напомним: "Дагенс нюхедер" в течение 15 лет утверждала, что в СССР нет литературы!) была воистину сенсационной!

^* ("Dagens Nyheder" (Kobenhavn), 20. 4. 1934.)

23 апреля 1932 года выступила и столичная вечерняя газета "Экстрабладет", более других писавшая всякие небылицы о Советской России. Попугав читателя "мрачным фоном России" и "проклятым раем революции, поставив нелепый, но, видимо, согревавший читателя-монархиста и буржуа вопрос: "Долго ли еще продержатся в России Советы?" - автор статьи вдруг изрек несколько иное: "...с отчаянием спрашиваешь себя, взяв в руки первый том "Тихого Дона", разве можно прочесть эти более чем 400 страниц? Но позже, вчитавшись в роман, забываешь то, о чем спрашивал. Удивленно читаешь роман о борьбе. И когда его прочтешь до конца, не вздыхаешь от облегчения, что он окончен, а грустишь, что он так мал!!! Шолохов - не Достоевский, но роман "Тихий Дон" чудесным стилем воскресил в нашей памяти лучшие образцы русского искусства". Автор статьи ненавидит Советскую Россию и тем не менее покорен изображением империалистической войны, он находит, что в "Тихом Доне" читатель достигает того "кульминационного пункта, с вершины которого видна вся великая страна, в результате этой войны превратившаяся из царской России в большевистскую, в Россию пятилетних планов! Из рекламы, приложенной к книге, мы узнаем, - пишет он, - что этот роман распространен у себя на родине в миллионах экземпляров... Зрелый, сильный казачий роман!"^*.

^* ("Extrabladet" (Kobenhavn), 23. 4. 1932.)

Несомненно, Шолохов заставил буржуазную прессу Дании не только призадуматься над тем, что он написал, но и по-новому взглянуть на Восток, заставил их высказать более обдуманные суждения о советской революции, новой жизни и литературе.

Известно, что европейская социал-демократическая пресса, выполняя директивы II Интернационала, выступала против всего советского более яростно, чем другие буржуазные газеты. Но вот мы получили одну любопытную статью из редакции датской провинциальной социал-демократической газеты. Если все газеты Дании в рецензиях на "Тихий Дон" подчеркивали "жесткость русских нравов", "дикость казаков", "ужасы революции", то в этой статье отмечена "беспощадная правдивость Шолохова", "честность писателя и оптимизм". "Тихий Дон", - писал некий С. Т., - мощная книга, смелое и светлое изображение народа; произведение, которое будет жить и тогда, когда многие послевоенные книги уже будут забыты"^*.

^* ("Vestsjellands Soc. Dem. Slagelse", 26. 4. 1932.)

А одна из влиятельных датских газет - орган консервативной партии "Берлингске тиденде" (и по сей день активно выступающая против СССР!) - 27 апреля 1932 года вынуждена была отметить: "По своей поэтичности "Тихий Дон" Шолохова можно сравнить с исландскими сагами и романом "Война и мир" Толстого... Люди у Шолохова - как живые... И вое у него - и любовь, и ненависть, и смятение, и кровопролитие - изумляет и потрясает... Быть чувствительным и не быть сентиментальным, так воздействовать и не быть сенсанционным (в стиле) - и то и другое искусство! Да, искусство жизни и поэтическое мастерство сверкают в романе Шолохова. Он - озаренный мастер, посвященный в искусство свыше"^*.

^* ("Berlingske Tidende" (Kobenhavn), 27. 4. 1932.)

II

Мы располагаем десятками статей о Шолохове и его творчестве из датской прессы за 1932-1934 годы. В подавляющем большинстве в них высоко оценен роман "Тихий Дон". И непонятно, почему, за редким исключением, авторы рецензий скрыли свои имена и фамилии под инициалами. Вероятно, не так-то просто было тогда сказать открыто доброе слово о советском романе!

В то же время в некоторых группах литераторов Дании не хотели верить тому, что автор "Тихого Дона" - советский писатель. В конце апреля 1932 года это мнение настолько возобладало и в журналистских кругах Копенгагена, что вскоре пресса не без чувства радости заговорила о том, что "Тихий Дон" написан русским... эмигрантом! Газета "Берлингске тиденде" 7 мая 1932 года в связи с этим сочла необходимым в статье известного критика Хеннинга Келера высказать следующее: "Ни один из романов, созданных в Советской России за последние 14 лет, не может сравниться с шедевром "Тихий Дон"... автором которого является молодой эмигрант М. Шолохов, первая книга его только что вышла в датском переводе"^*.

^* ("Berlingske Tidende" (Kobenhavn), 7. 5. 1932.)

Советское посольство в Копенгагене тогда же дало датской прессе разъяснение о личности писателя М. А. Шолохова.

Многие критики писали в основном о любовном треугольнике Аксинья - Григорий - Наталья, о ярком изображении страстей и дикости казаков, о самобытности стиля Шолохова и мало - о философской и идейной позиции Шолохова, главном содержании эпоса - Октябрьской революции, преобразовании мира. Однако появились и статьи, авторы которых выдвигали общественную проблематику на первый план.

"...Шолохов - новый великий русский писатель, новый Толстой, вышедший из окопов, но живущий требованиями реализма наших дней, - писал критик Фратер в газете "Лолл-Ф. Венстреблад" 13 мая 1932 года. - При чтении книги тысячи раз наталкиваешься на удивительную простоту. Встречаешься с простыми людьми. И все же надо сказать, что эта книга величественна в изображении водоворота человеческих судеб и гениальна своим искусством рассказа... Мы радуемся и восхищаемся достижениями современной культуры. Так прочтите же "Тихий Дон"! Прочтите о жизни донских казаков в мирное время в их хуторах. Прочтите о войне на Восточном фронте. И попытайтесь сами проследить, не озарена ли истина этого уголка средневековья новым светом. Только тогда вы по-серьезному придете к заключению, что мировая война - детище двух факторов: "цивилизации" и "предрассудков".

Разделяя в какой-то мере широко распространяемое буржуазной прессой мнение об "ужасах русской революции", о "жестокости Советов и коммунистов", Фратер приходил, однако, и к объективному заключению, что "Тихий Дон" поведет читателя по дороге Истины. "А за Истиной должны мы все следовать, даже если она ведет нас к вратам ада"^*.

^* ("Loll-F. Venstreblad", 13. 5. 1932.)

Известному датскому поэту и литературному критику Полю ла Куру (журнал "Тильзкурирен", июнь 1932) понравилась "неподкупная честность Шолохова", который "правдиво вскрыл, что жестокие столкновения казаков с господствующим принципом царизма происходили из-за солдатской вечной службы... И что война была прямой причиной революции и их освобождения. И эта честность Шолохова делает роман гораздо большим, чем просто тенденциозное произведение... В психологическом плане характеры так закончены, что они напоминают созревшие плоды. И, несомненно, с исключительным блеском исполнен образ Аксиньи - страстной, одержимой женщины, которую без колебаний воспринимаешь как сестру земли... Аксинья - прекраснейший образ, который придает всей книге неувядаемую прелесть и правдивость... В романе ярко изображена освобожденная жизненность русского народа-это новое и поражает... Роман черпает силу в народе, который только просыпается и видит, как струится жизнь.. И это ощущение жизни, рождающееся из беспокойного чувства свободы, есть жизнеутверждение всего народа, обжигающее и прокладывающее себе путь. Так может быть лишь в эпическом искусстве".

По мнению Поля ла Кура, "Тихий Дон" открыл читателям силу народа", и если сравнить "чеховских русских вегетарианцев" с "воинственными казаками", то между ними "лежит целая эпоха, как будто это было до и после всемирного потопа". Восхищаясь "шолоховским искусством эпического повествования", Поль ла Кур приходит к выводу, что "Тихий Дон" мощью эпоса наносит удар "своему врагу - индивидуализму". В заключение критик с уверенностью пишет: "Несмотря ни на что, в России растет социальная реорганизация, и, несмотря на то, верите ли вы в это или нет, чувствуются ее практические результаты. Поэтому следует отдать должное "Тихому Дону", который вскрыл внутреннюю силу духа русского народа, и вдохновение для этого Шолохов черпал из источников, таящихся в народных глубинах"^*.

^* ("Tilskuiren", 1932, Juni, s. 449-460.)

III

Вторая книга "Тихого Дона" на датском языке вышла в марте 1933 года, а третья - IB августе 1934 года в переводе все той же Анны Чемеринской-Кон. На ярких суперобложках издательство "Гюльдендаль" дало краткие отзывы прессы о шолоховском романе, достойные внимания и в наши дни. Эти отзывы убедительно говорят об идейном, эстетическом и философском воздействии романа Шолохова на самые широкие круги читателей.

"Тильзкурирен": "Этот донской роман обладает фантастической мощью... В сущности своей "Тихий Дон", изображая мрачные страницы истории, переполнен светом и оптимизмом. Поль ла Кур".

"Политикен": "Наконец-то появился этот русский роман о пламенной любви! Политический роман - литературное событие! Могучее эпическое изображение родного края с перспективами в далекое будущее. Труднейшие литературные проблемы современности он разрешает спокойно, с присущим русскому человеку чувством веры в будущность и с юношески сверкающей и всепобеждающей гениальностью. Том Кристенсен"^*.

^* (Sjolochoff M. Stille flyder Don. I. Paa Dansk ved Anja Tscheme- rinsky-Cohn. Kobenhavn, "Gyldendal", 1934.)

Появление в Дании трех томов "Тихого Дона" в столь короткий срок произвело большое впечатление и вызвало беспокойство властей и реакционных кругов.

И вот в августе 1934 года в датской прессе зазвучали тревожные ноты. Надо думать, что для читателей "Берлингске тиденде", которая так хвалила первую и вторую книги романа, были странными статьи, призывающие теперь "поубавить восторг "Тихим Доном". Но самое оригинальное здесь было то, что автором этой статьи оказался Хеннинг Келер, тот самый критик, чьи похвалы Шолохову цитировались на суперобложках "Тихого Дона".

Начав статью с комплиментов Шолохову, критик далее всячески охаивает "Тихий Дон", возмущается тем, что издательство рекламирует его как "лучший роман столетия", и, рассвирепев, одергивает всю прессу: "И нет необходимости звонить во все колокола ради этого романа!"^*.

^* ("Berlingske Tidende", 22. 8. 1934.)

Ведущая газета консервативной партии, озабоченная колоссальным успехом "Тихого Дона", этой статьей била "отбой".

Но в этот же день, 22 августа 1934 года, газета "Социал-демократен" по поводу третьей книги "Тихого Дона" писала о том, что там "проливается много крови, гораздо больше, чем в предшествующих книгах. Чувство муки сопутствует описанию войны и кровавых деяний... Эта книга не для нервных людей... И все же эту большую и страстную эпопею "Тихий Дон", эту захватывающую тебя книгу читаешь, затаив дыхание, и живешь вместе с ней, буквально спрессовываешься с ее героями и следуешь за их дикой и волнующей судьбой..."^*.

^* ("Socialdemokraten", 22. 8. 1934.)

Никогда до этого Дания не ведала столь большого успеха иностранного романа. Идеологи консервативной партии были всерьез озабочены влиянием "Тихого Дона". А посему, как бы отвечая газете "Социал-демократен", 23 августа 1934 года главный орган консерваторов "Дагенс нюхедер", ранее печатавший положительный отзыв о "Тихом Доне", теперь выступил с погромной статьей. Автор ее, некий датский унтер Пришибеев, чернит третью книгу "Тихого Дона" и решительно советует ее "не читать", хотя она и является продолжением "сенсационного начала" (первой книги). В третьей книге якобы "нет ни развития сюжета, ни психологии", и "Шолохов хотя и не занимается в ней красной пропагандой, но его роман - это настоящий литературный коммунизм, какого мы еще не видели, по-человечески льстивый... и опасный!" В заключительных словах этой статьи - снова окрик в адрес издательства "Гюльдендаль": "Третья книга "Тихого Дона" не дает нам ничего нового... И можно лишь пожалеть издательство, которое намерено выпустить продолжение романа, т. е. четвертую книгу..."^*.

^* ("Dagens Nyheder", 23. 8. 1934.)

Однако читатели "опасного" романа были иного мнения.. И один из них, некий Х. Б-г, выступил в "Ведомостях Орхусской епархии". "Кое-кто хулит "Тихий Дон". Но ведь эта книга и ее автор Шолохов стоят выше всякой политики... - наивно, но искренне защищал роман Х. Б-г. - Шолохов только описывает, причем беспристрастно, положение дел в политике и страстно, вдохновенно - судьбы человеческие". Вопреки, мнению "Берлингске тиденде" и "Дагенс нюхедер", автор считал очень желательным, чтобы "на свет появилась и четвертая книга "Тихого Дона", поскольку задача писателя состоит не только в том, чтобы показать людей, судьба которых трагична и неопределенна, но также показать развитие казачества под властью красных... И если изображение восстания казаков не будет продолжено, вся эта могучая книга утратит силу и смысл. А (ведь книга эта - путешествие в неизведанное, с множеством больших переживаний, подвигов и кровью народа"^*.

^* ("Aarhus Stiftstidende", 23. 8. 1934.)

Вот лишь некоторые отблески политического восприятия "Тихого Дона" в Дании.

IV

В декабре 1934 года М. А. Шолохов посетил Швецию и Данию. Скандинавы принимали его с большим восторгом. Датские писатели во главе с Мартином Андерсеном Нексе выезжали на границу встречать гостя.

Пребывание Михаила Александровича в Копенгагене превратилось, как писала тогда пресса, в "триумф Шолохова и советской литературы". К тому времени тираж трех томов "Тихого Дона" в издательстве "Гюльдендаль" достиг почти 50 тысяч. Для Дании цифра колоссальная.

Газета "Экстрабладет" в номере от 19 декабря 1934 года, помещая фотоснимок М. А. Шолохова, писала:

"Жизнь полна неожиданностей! Вот перед нами сидит в" кресле ладный и спокойный романист Михаил Шолохов, который подарил нам тихий и всех волнующий Дан. Речь его течет поистине тихо. Чародей слова и образа, потрясающих судеб и сильный страстей находится в Копенгагене и курит свою трубку мира! Наконец настал момент и мы оказались перед мастером, пленительным писателем. Он еще совсем молод - 29 лет. Скромен. Молчалив. Улыбаясь, он жадно курит свою трубку. Мы заводим разговор о казачьей станице Вешенской, и Шолохов оживляется, начинает рассказывать, как живут теперь казаки на Дону"^*.

^* ("Extrabladet", 19. 12. 1934.)

3 января 1935 года М. А. Шолохов выступил в Копенгагс не с докладом о советской литературе, который произвел огромное впечатление на писателей, журналистов, книгоиздателей.. Мартин Андерсен Нексе в своей речи на этом вечере отметил выдающуюся роль творчества Шолохова в истории мировой литературы. Тогда же на вечере "кто-то из слушателей-датчан от имени собравшихся выразил глубокую признательность М. Шолохову за роман "Тихий Дон", вызвавший восхищение широких читательских кругов в скандинавских странах".

^* ( "Михаил Шолохов". Сборник статей. Ленинградский гос. университет, 1956, с. 245.)

"Мы рады были узнать, - писал мне 5 апреля 1965 года Отто Линдхард, директор издательства "Гюльдендаль", - что вы организуете выставку зарубежных изданий М. А. Шолохова. И повод к этому - 60-летие писателя - удачен. Это в высшей степени радует нас, и мы посылаем (Вам через советское посольство наш скромный вклад. Поверьте, ваше большое и интересное дело нашло горячий отклик в Дании"^*.

^* (Otto Lindhardt. 5. 4. 1965. "Gyldendal". Письмо автору.)

Вклад издательства "Гюльдендаль" оказался необычайно-ценным: четыре тома "Тихого Дона" издания 1932-1934 годов, изящный карманный томик романа 1962 года с автографом: "Ростовскому музею - лучшие пожелания от издателя М. Шолохова в Дании. "Гюльдендаль" - Отто Б. Линдхардт. Апрель, 1965"; две книги "Поднятой целины" с автографом переводчика Э. Хорскьера; сборник "Донские рассказы" - "С дружеским приветом и сердечным поздравлением от переводчика Георгия Сарау"; "Судьба человека" в переводе Карины Винхельд-Гансен. И ко всему этому - фотоснимки Шолохова в Дании и множество статей из газет и журналов.

В послевоенные годы книгоиздательство "Гюльдендаль" на обложках и в предисловиях к шолоховским книгам стало более ясно отмечать значение творчества писателя в развитии мировой литературы. На обложке карманного издания "Тихого Дона" (1962), например, выбито четко и весомо:

- "Шолохов, выдвинувшийся в ряд самых могучих художников - слова, принадлежит мировой литературе". А в предисловии к этому изданию романа можно прочесть следующее: "...донские казаки показаны Шолоховым с исключительной силой, полнотой и многогранностью. В романе изображено много человеческих судеб, но две из них - Григорий и Аксинья, - встав наперекор вековым традициям, возвысились над всеми... Их страсть, их любовь и горечь драмы мы прослеживаем на фоне исторической драмы, преобразующей в России весь общественный уклад жизни"^*.

^* (Sjolochoff M. Stille flyder Don. Kobenhavn, "Gyldendals Traneboger", 1962)

Известный датский критик и переводчик Э. Хорскьер выступил в нашей "Литературной газете". Он писал: "Появление в 1932 году в Дании "Тихого Дона" стало крупнейшим событием, которое с полным правом можно назвать сенсацией. Простые люди Дании остро чувствовали недостаток правдивой информации о революции в России. "Тихий Дон" Шолохова восполнил все эти пробелы и сказал о ней правду"^*.

^* ("Литературная газета", 25. 6. 1957.)

А несколько ранее газета "Ланд ог фольк" - центральный орган Компартии Дании, - публикуя сообщение о переиздании "Тихого Дона", напомнила читателям, что "традиции Льва Толстого и русского классического романа в "Тихом Доне" не просто продолжены, но и подняты Шолоховым на новую ступень".

V

Как сообщает директор издательства "Гюльдендаль" Отто Линдхардт, в "годы второй мировой войны в Дании не было официального запрета на "Тихий Дон", но угар фашистских книгосожжений из Берлина дошел до Копенгагена. В связи с этим первая книга "Поднятой целины" была задержана в печати и появилась на датском языке лишь после войны, в 1947 году"^*.

^* (Otto Lindhardt. 5.4.1965. "Gyldendal". Письмо автору.)

Переводчик этого издания Э. Хорскьер, выступая в нашей "Литературной газете", подчеркивал следующее: "Широкие круги датчан поняли, какие огромные проблемы решала коллективизация в СССР только благодаря "Поднятой целине" М. Шолохова"^*.

^* ("Литературная газета", 25. 6. 1957.)

Другой писатель и критик - Ганс Кирк в ноябре 1947 года в газете "Ланд ог фольк" заявил:

"Величие Шолохова заключается в его эпическом таланте, в его правдивости. У него такое же спокойное дыхание, как и у Льва Толстого в "Войне и мире". Шолохов в "Подняло той целине" изобразил труднейший период перестройки русского общества - переход от единоличного хозяйства к коллективному... Если какой-нибудь писатель и заслуживает Нобелевской премии, то это - Шолохов...".

Вторая книга "Поднятой целины" выпущена в 1960 году фирмой "Мега" под названием "Урожай на Дону" в переводе Э. Хорскьера, с рекламным объявлением на обложке книги: "Давно ожидаемая вторая книга "Поднятой целины" - знаменитого романа Михаила Шолохова - вышла в свет... Бурные события недавнего прошлого текут в нем величаво, как сам Дон, и никто не в силах, подобно Шолохову, описать эти будни так просто, сурово, с неподдельным юмором, передавая гамму человеческих переживаний и чувств. "Урожай на Дону" завершает решающий период русской революции. Это захватывающее, многоцветное и прекрасное произведение читается с огромнейшим интересом"^*.

^* (Sjolochoff M. Host ved Don. T. 2. Oversat fra russisk af Erik Horskjar. Kobenhavn, "Mega". MCMLX (1960).)

Датская пресса и широкие читательские круги тепло встретили "Донские рассказы" М. Шолохова в переводе Георгия Сарау и "Судьбу человека", переведенную Иваном Малиновским.

Из беседы с директором Отто Линдхардтом мы узнали, что первой переводчицы и пропагандистки "Тихого Дона" в Дании - Анны Чемеринской-Кон - уже нет в живых, она умерла в 1941 году. Отто Линдхардт сказал, что книжная фирма "Гюльдендаль" (не в пример шведским издателям) выпустила "Тихий Дон" в Дании в 1932 году без каких-либо цензурных сокращений.

- Благодаря Анне Чемеринской-Кон, - заверил нас Отто Линдхардт, - "Тихий Дон" Шолохова вошел в дом почти к каждому датчанину. Шолохов пользуется исключительной любовью в Дании. Никто из иностранных писателей не имеет такого авторитета у нас, как он. Его книги и в особенности "Тихий Дон", вышедший уже десятью изданиями, тиражом 72 тысячи экземпляров, читаются у нас треть века. Романы Шолохова в семьях передаются из поколения в поколение, как заветные книги.

- Каково отношение вашей молодежи к "Тихому Доку"? - спросил я директора "Гюльдендаль".

- Юные датчане с восхищением и глубоким пониманием читают Шолохова. В библиотеках на полках его книги не покрываются пылью. Наша молодежь, как и все читатели, высоко ценит творческую позицию исторической объективности и справедливости Шолохова. Неповторимые описания природы, его проникновение в души героев, глубокое человеческое сострадание, высокий талант одухотворения характеров, краткость в стиле и свобода мысли, авторская откровенность и оптимизм - на мой взгляд, более всего пленяют нашего читателя.

На вопрос, как откликнулась датская пресса на присуждение Шолохову Нобелевской премии, Отто Линдхардт ответил:

- Полнейшее одобрение! Но многие пишут в газетах, что это должно было случиться еще четверть века назад! И я тоже очень рад этому событию. Шолохов - достойнейший лауреат. Мы с женой имели счастье встречаться с ним в Дании, а также гостить у него в станице Вешенекой. Его гостеприимство и радушие незабываемы для нас. Моя мечта, -сказал в заключение Отто Линдхардт, - добиться того, чтобы издательство "Гюльдендаль" в самом скором будущем довело тираж "Тихого Дона" до ста тысяч экземпляров. А сейчас я поздравляю Шолохова, как давнего друга Дании, с высокой наградой и желаю ему скорейшего завершения работы над романом "Они сражались за Родину", которого ждет весь жир!