Чехословакия

I

Впервые чешских читателей познакомил с Шолоховым иллюстрированный журнал "Светозор", напечатав в марте 1930 года его рассказ "Семейный человек" под заголовком "Отец"^*.

^* (Solochov M. Otec. - "Svetozor" (Praha), 27. 3. 1930.)

Вслед за ним доброе и весомое слово о Шолохове сказала газета "Руде право" - центральный орган Компартии Чехословакии. 27 апреля 1930 года, публикуя перевод статьи А. Серафимовича о "Тихом Доне", редакция дала к ней следующую аннотацию:

"Недавно молодой советский писатель Михаил Шолохов закончил трехтомный роман "Тихий Дон"... Это великая эпопея, и, несмотря на авою обширность - 1200 страниц, она выдержала несколько изданий после "Роман-газеты". "Тихий Дон" повсеместно признан одним из лучших советских военных романов. Это, бесспорно, одна из самых выдающихся книг, которые появились на книжном рынке в СССР"^*.

^* ("Rude Pravo" (Praha), 27. 4. 1930.)

Коммунист Властимил Борек, который в ту пору был редактором "Руде право", прекрасный знаток русского языка, оценил художественную силу и политическую значимость "Тихого Дона" и взялся за его перевод. Первая книга романа благодаря энтузиазму Вл. Борека выходит в свет в коммунистическом книгоиздательстве К. Борецкого в ноябре 1930 года.

"Как бы там ни было, - писал нам в 1965 году из Чехословакии печатник Кветослав Костка, приславший книгу первого чешского издания, - но пусть жители Праги не очень хвастают, что они всегда первые святят воду! На этот раз благословение в белый свет "Тихому Дону" М. Шолохова дали печатники г. Кладно в типографии "Свобода", во главе которой стоял товарищ Антонин Запотоцкий - революционер, писатель, а впоследствии наш президент. А я в той типографии учился, вырос и работал. Товарищ Антонин Запотоцкий тогда говорил рабочим: "В "Тихом Доне" рассказывается правда о советской революции. Для всех нас это очень нужная книга. Надо ее издать быстро и хорошо". И она была скоро выпущена типографией "Свобода" в твердом переплете с золотым тиснением. Я тогда же приобрел себе "Тихий Дон" и зачитывался им, как и все рабочие, и сохранил его от фашистских собак. "Тихий Дон" открыл нам окно в новый мир"^*.

^* (Kvetoslav Kostka. Kladno, 25. 1. 1965. Письмо автору.)

21 ноября 1930 года газета "Руде право" напечатала сообщение о выходе "на этой неделе в свет одного из прекраснейших произведений современной русской литературы "Тихого Дона" Михаила Шолохова..."^*. Точно такое же сообщение было напечатано в конце 1930 года в журнале "Розсевачка"^**. Заметим, кстати, что этот текст (в "Руде право" и "Розсевачка") не является чешским, а полностью позаимствован из аннотации, опубликованной на суперобложке немецкого издания "Тихого Дона" 1929 года. А поэтому первым оригинальным выступлением чешской прессы о "Тихом Доне" надо считать статью, появившуюся в прогрессивном журнале "Творба" в ноябре 1930 года. Она подписана инициалами "V. В.", и мы можем предполагать, что ее автором является переводчик Властимил Борек.

^* (Rude Pravo", 21. 11. 1930.)

^** ("Rozsevacka", 1930, N. 45.)

"Прочитав знаменитый роман М. Шолохова "Тихий Дон", - пишет автор, - каждый может проследить вначале слабый, почти неуловимый, процесс разложения, происходящий среди казаков - в самом дисциплинированном ядре царской армии. Мы видим, как революционная буря очищает душную атмосферу над тихим Доном, как дует свежий, острый и здоровый ветер революции. "Тихий Дон" Шолохова - широко обоснованное и документально точное произведение, показывающее возникновение резолюции и ее развитие. Что касается честности описаний и выразительности образов, го вряд ли мы нашли бы равное в любой другой литературе. Шолохов не знает безвкусной сентиментальной "человечности" и пацифистского лимонада, которые наводняют девяносто процентов так называемой военной литературы, несмотря на то, что ее авторы считают себя мастерами реалистического изображения. Шолохов представляет людей и события так, как дает их жизнь, и его заслугой является то, что читатель переживает за судьбы героев и верит, что революция должна была наступить и что она пустила глубокие корни"^*.

^* ("Tvorba", 1930, N. 46.)

II

В конце 1930 года (в пору выхода в свет романа "Тихий Дон") политическая обстановка в Чехословакии была весьма напряженной. Правящие круги Праги во главе с президентом Масариком занимали враждебную позицию по отношению к СССР. В антисоветской Малой Антанте Чехословакия рассматривалась как главное звено "санитарного кордона" против большевизма. Нельзя забывать, что в то время в Праге нашли себе приют тысячи белых эмигрантов и их общества, союзы и организации, открыто поддерживаемые империалистами Англии, Франции, США. Подобно реакционным правительствам Болгарии, Югославии, Венгрии, президент Масарик не стремился к нормализации дипломатических отношений с СССР. Все это накладывало определенный отпечаток на жизнь чехословацкого народа, вызывая протест прогрессивных сил.

В то время в Чехословакии вопрос о признании СССР стал самым жгучим, и вследствие этого пропаганда правды о строительстве социализма и развитии советской культуры находилась в центре внимания коммунистической прессы Праги и Братиславы.

Советские книги - "Железный поток" Серафимовича, "Разгром" Фадеева, "Цемент" Гладкова и многие другие (к тому времени изданные в Чехословакии) вызвали у чехов и словаков глубочайший интерес к СССР.

Появление на книжном рынке Праги "Тихого Дона" Шолохова (первой книги в ноябре 1930 и второй книги в октябре 1931 г.) стало крупным литературным и политическим событием. Поэтому неудивительно, что газета "Руде право" 11 октября 1931 года посвятила второй книге шолоховского романа целую страницу воскресного приложения. В центре полосы была дана реклама книгоиздательства "красных" - Карела Борецкого - на второй том "Тихого Дона". "В Чехословакии, - говорилось там, - критики и рецензенты также признали казачью эпопею великолепной"^*.

^* ("Rude Pravo". Nedelna priloha, 11. 10. 1931.)

Печатая небольшой отрывок из III главы второй книги романа, редакция "Руде право" подчеркнула, что "Тихий Дон" приобрел всемирную славу и возбудил большой интерес за рубежом". На этой же странице были опубликованы первые отзывы чехословацкой прессы о "Тихом Доне":

"Прогрессивный обзор" (Брно): "Шолохов в широком полотне представил нам современную русскую историю, настоящую жизнь донских казаков с начала нашего столетия, во время войны, революции и, надеемся, в лучшие дни новой России. Дымка романтических представлений о беззаботной, буйной, привольной жизни в степях спадает с наших глаз, и мы сидим перед собой повседневную безрадостную действительность, власть тьмы, среди которой то тут, то там нас порадуют природная сила духа, чувства и характера, взрыва неукротимой, нежной ласки и проявление огромного мужества... В романе Шолохова мы прочтем о внутренней революции - в душе и сердце русского воина, казака, который сначала верил царю, был его мощной опорой, последней надеждой реакции во время самой революции. В последующих книгах романа М. Шолохова мы еще узнаем правду о буре, которая последовала после этой внутренней революции и которая так дико и так долго будоражила жизнь тихого Дона".

"Страж севера": "Шолохов - замечательное явление в русской советской литературе. Он своим могучим сельским колоритом приближается к школе Толстого и своим от земли сурово пахнущим словом достигает мужественной прямоты".

"Ческй деник" (Плзень): "Молодая русская литературная плеяда выдала уже целый ряд интересных и поучительных романов как о русской революции, так и о современной России. И здесь в первую очередь надо упомянуть Шолохова с его лейтмотивом из казачьей песни: "Ой, ты, наш батюшка, тихий Дон! Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь?" Прислушайтесь!!!"

"Ческе слово" от 22 мая 1931 года: В "Тихом Доне" до сих пор незнакомый миру молодой писатель создал настоящую эпопею казачьей жизни, которая во многом напоминает классического "Тараса Бульбу" Гоголя. "Тихий Дон" - это книга, которая переведена не напрасно"^*.

^* ("Rude Pravo", 11. 10. 1931.)

Известный чешский литератор Иржи Франек в своем докладе в Лейпциге на шолоховском симпозиуме сообщил, что "реакция не выступала против Шолохова", что "Тихий Дон" был "встречен нашей критикой необыкновенно положительно", что даже "буржуазные критики, журналы и газеты так называемой "середины" повсюду приветствовали эпическую зрелость писателя"^*.

^* (Michail Scholochow. Werk und Wirkung. Leipzig, "Karl-Marx- Universitat", 1966, s. 212.)

Нельзя умолчать о том, что "левые" критики, придерживаясь догм вульгарной социологии, в своих статьях о Шолохозе занимались перепевом известных мотивов рапповцев. Так, Бедржих Вацлавек в журнале "Левый фронт" упрекал Шолохова в индифферентности при "изображении белых и красных, в трактовке событий и идеологических распрей в обоих станах, а также в изображении некоторых персонажей враждующих сил". Это, дескать, в конце концов "результат индивидуалистически психологического, а не социологически классового понимания борьбы"^*. А другой критик, из "левых", Вацлав Бегоунек, в журнале Союза друзей СССР "Прага - Москва" в 1936 году усмотрел в "Тихом Доне" раздробленность действия и отсутствие стилистического единства"^**.

^* ("Leva fronta", 1932, N. 9.)

^** ("Praha-Moskva", 1936, N. 1.)

Наиболее справедливые и доброжелательные критические статьи о Шолохове печатались в органе ЦК Компартии - "Руде право".

III

В декабре 1933 года издательство "Сфинкс" выпустило в свет "Поднятую целину" в переводе Богумила Матезиуса. Новый роман Шолохова в Чехословакии сразу же приобрел популярность не меньшую, чем "Тихий Дон", а по актуальности проблемы не имел себе равных.

Известно, что во всем мире люди с напряженным вниманием (одни - с волнением и радостью, другие - с яростью и надеждой на провал) следили за революцией в сельском хозяйстве СССР. Очень хорошо сказал об этом в своей публичной лекции, прочитанной в г. Добржише 13 апреля 1951 года, переводчик "Поднятой целины" Богумил Матезиус: "С каким злорадством буржуазия и реакция всюду в те времена воспринимали весть о коллективизации в Советском Союзе! Буржуазия ожидала, что возникшие трудности сломят шею советской политике. Говорили, что дело идет к реставрации буржуазной республики, что большевистский эксперимент не удался. Вы знаете, какие это были тяжелые времена для нас, как мы переживали эти трудности и как мы приветствовали этот роман Шолохова..."

Сам Б. Матезиус вначале рассматривал "Поднятую целину" как "литературу факта" (1933 г.) в аннотации на обложке первого издания его перевода. Но в дальнейшем назвал ее "учебником социалистического реализма", во многом более действенным, чем "Тихий Дон"... "В те времена, вспоминал Б. Матезиус, желающий перевести "Поднятую целину", должен был идти против течения. Его не поддерживали никакие учреждения, кроме компартии. Наша партия решила, что такая книга должна быть издана... Использовав яркий рекламный девиз, я нашел издателя. Я доказал ему, что эта книга Шолохова скажет о внутреннем экономическом положении Советского Союза больше, чем десять хозяйственно-экономических трактатов"^*. И "Поднятая целина" вышла в свет в издательстве "Сфинкс" без каких-либо сокращений.

^* (Mathesius B. O prekladani 'Rozrusene zeme".- Kniha о prekladani. Prispevky k otazkam prekladu z rustiny. Praha, "Ceskoslov. - sov. institut", 1953, s. 111.)

Беспощадная правда, сказанная Шолоховым в "Поднятой целине" о трудностях коллективизации, была по-разному воспринята за рубежом. "Ческа освета", например, в своей рецензии, давая сочувственный отзыв, подчеркнула, что "вдохновителями новой жизни являются красные партизаны Нагульнов, Разметнов и рабочий Давыдов. Они вступают в смертельную борьбу за колхоз и побеждают старую Россию. Советская критика видит в романе документ творческого труда и источник надежды, а русская эмиграция - доказательство ошибок нового режима"^*.

^* ("Ceska osveta", 1934, N. 4, s. 134.)

В 1934 году в Праге появился новый перевод "Поднятой целины" Франтишека Пишека, выпущенный издательством Карела Борецкого. Роман был рекламирован, как "мастерски отшлифованное, зеркальное отражение борьбы за коллективизацию казачьих хозяйств", как произведение, завоевавшее "почетное место в советской и мировой литературе"^*.

^* (Solochov M. Rozjitrena zeme. Preklad Fr. Pisek. Praha, Vyd. "K. Borecky", 1934.)

И снова наиболее всестороннюю и глубокую оценку получил этот роман Шолохова на страницах коммунистической газеты "Руде право". Автор большой статьи Мария Бергманова говорит, что "коллективизация ознаменовала собою уничтожение тысячелетних традиций и ликвидацию (говоря словами Маркса) "идиотизма деревенской жизни". Главное достоинство романа - это "мастерски созданные типы: двадцатипятитысячник Давыдов, председатель хуторского Совета Разметнов секретарь партийной ячейки Нагульнов - живые люди, скульптурно зримые, психологически точно изображенные... Каждый персонаж характерен своим, присущим ему, языком. В целом это огромная картина исторического процесса, который перевернул жизнь широких масс, процесса, нарисованного с позиций диалектического материализма, облеченного в великолепную литературную форму. Достойный образец нового направления - социалистического реализма"^*.

^* ("Rude Pravo", 30. 1. 1934.)

Как весьма отрадный факт, следует отметить выступления чешской прогрессивной прессы в защиту Шолохова. Так, редакция журнала "Доба" в феврале 1934 года напечатала статью, разоблачающую извращения в издании романа "Поднятая целина" в парижском издательстве "Nouvelle Revue Frangaise" (сентябрь, 1933). Сообщая о том, что "французские фальсификаторы Шолохова из 40 глав его романа выпустили в свет только 33 главы", редакция журнала "Доба" называет эту акцию "политическим мошенничествам", часто используемым так называемой "социалистической печатью для извращения советских источников информации о жизни в СССР^*.

^* ("Doba", 1934, N. 1, s. 10-11.)

В июне 1934 года устанавливаются дипломатические отношения СССР с Чехословакией, укрепляются культурные связи. В Праге теперь издается значительно больше книг Горького, Маяковского, Есенина, Федина, Серафимовича, Фадеева" Гладкова, Фурманова, Н. Островского, Новикова-Прибоя и многих других.

28 и 29 мая 1935 года чехи осуществили драматическую инсценировку "Поднятой целины" под руководством режиссера Яна Бора (он театрализовал "Виринею" Л. Сейфуллиной, "Белую гвардию" М. Булгакова, готовил к постановке произведения А. Толстого и В. Вишневского). Спектакль был растянут на два вечера! Но интерес к "Поднятой целине" был настолько велик, что на эту премьеру в Прагу съехались критики и театроведы многих славянских стран. Постановка Яна Бора, судя по отзывам прессы, оказалась очень "медлительной", "многословной", "несценичной", тем не менее коммунисты приветствовали спектакль, а буржуазная пресса отмечала "пропагандизм инсценировки".

Режиссер Ян Бор в буржуазной газете "Народни листы" дал интервью, в котором заявил: "Я полагаю, что в культурную функцию нашего театра входит задача показать чешской публике объективную картину революционного преображения русской деревни... Только человек злой воли будет искать в постановке романа Шолохова на чешской сцене удобный случай, чтобы говорить о политике, вместо того чтобы разобраться в существе произведения"^*.

^* ("Narodni listy", 28. 5. 1935.)

Прогрессивная пресса Югославии, Польши, Венгрии дала, высокую оценку работе режиссера. В частности, югославский критик Божо Ловрич (присутствовавший на премьере) писал в "Ядрански дневник": "Мы долго-долго будем помнить эти чудеснейшие, великолепные образы новой России - Давыдова, Нагульнова, Разметнова, Майданникова, как и других донских казаков, - простых и мужественных, лукавых и искренних хранителей земли. Короче говоря, это была не просто премьера, а всеобщий огромный культурный подвиг!"^*.

^* ("Jadranski Dnevnik" (Split, Jugoslavija), 1937, N. 172.)

IV

В 1935 году издательство "Сфинкс" выпустило в свет сборник рассказов "Лазоревая степь" в отличном переводе Богу - слава Илека. Чешские читатели и критики восприняли донские рассказы Шолохова приветливо, "без каких-либо раздумий... которые были присущи догматикам (рапповцам. - К. П.) в советской критике"^*.

^* ("Slavia", roc. XXXV (1966), ses. 4. Nakladatelstvi Ceskoslovenske Akademie VSd, s. 621.)

Вскоре в издательстве К. Борецкого вышло второе издание первой книги "Тихого Дона". Затем в Брно состоялась постановка оперы И. Дзержинского "Тихий Дон", а в Праге вышло в свет третье издание "Поднятой целины" ("Сфинкс", перевод Б. Матезиуса).

В прогрессивных литературных кругах Чехословакии творчество Шолохова становится образцом для писателей. Как свидетельствует Иржи Франек, в 30-х годах "Шолохов уже не сравнивался с Л. Толстым, а других авторов сравнивали с Шолоховым. И даже отъявленная реакция не позволяла себе игнорировать Шолохова"^*.

^* (Michail Scholochow. Werk und Wirkung. Leipzig, "Karl-Marx-Universitat, 1966, s. 214.)

Насколько был велик авторитет Шолохова в народе, можно судить по четырехстраничной листовке, выпущенной коммунистическим издательством в 1937 году под заголовком "Вы говорите, что человек не меняется?" Эта листовка выполняла задачи не просто коммерческие, а и литературно-пропагандистские и политические. Листовка выражала линию Коммунистической партии Чехословакии по отношению к русской революции, к строительству социализма в советской деревне.

Известно, что буржуазная пресса, церковь, школа тысячеусто твердили о неизменности собственнической души и психологии человека.

"Вы твердите, - гласила листовка, - что на человеке, на его обычаях, на его переживаниях трагически отражается любая попытка полной перестройки мира? А ведь перед нашими глазами изменилась одна шестая часть света, и водопад событий убеждает нас в том, что люди там изменились, выросли, развились в нового человека. Советский рабочий, это мы теперь уже знаем, общепризнанный новый тип рабочего. А крестьянин? Не было более саркастической улыбки, чем та, которая появилась при сообщении о проведении коллективизации в советской деревне. Не было большего недоверия, чем то, когда появились первые итоги этой коллективизации, началась победная поступь колхозов. Колхоз! Да, говорили многие, но какой крестьянин, так типичный в своей консервативности и в своем корпении на собственном участке, может дать что-нибудь для коллективного хозяйства? И тем не менее проблема деревни, эта величайшая проблема строительства социализма, была решена. Нелегко, но была решена! Произошло чудо превращения крестьянина-собственника в социалистического земледельца... О жизненном содержании этой перемены, о том, как тяжело рождался социалистический земледелец в советской деревне, говорит один из великолепнейших мировых романов Михаила Шолохова "Поднятая целина".

Публикуя в листовке положительные отзывы, которые получила "Поднятая целина" в прессе ("Национальная политика", "Успех", "Ческе слово"), издательство К. Борецкого там же рекомендовало читателям и роман "Тихий Дон" - книгу, в которой Шолохов "открыл всему миру казака. Показал казака - человека в изнурительном труде в станице, в кровавые дни войны и в революционных битвах, когда в головах и сердцах сторонников царя возникла тоска по свободе, которая привела их под знамя революции. Без Шолохова мы не смогли бы понять этот великий перелом в истории казачества"^*.

^* ("Rikate, ze clovSk se neda zmenit?" Praha, Nakladatelstvi Karel Borecky, 1937.)

Как видим по тексту, эта листовка, выпущенная под видом рекламы, превратилась в яркий политический документ. Вложенная в другие книги, журналы и газеты, она шла в массы, входила в тысячи домов, проникала в школы, в университет, на кафедры и всюду вызывала горячие споры. Книги Шолохова будили людей, тревожили сердца, открывали новые горизонты, учили думать, жить, бороться.

Вступление гитлеровцев в Чехословакию в сентябре 1938 года сразу же парализовало политическую и культурную жизнь страны.

"В период фашистской оккупации, - писали нам сотрудники Института языка и литературы Чехословацкой академии наук, - в библиотеках не выдавали произведений совет-ских авторов, но книги остались на месте и не были уничтожены"^*.

^* (Ceskoslovenska Akadeinie V6d. Dstav jazyku a literatur. 30. 1. 1965. Praha. Письмо автору.)

Коммунисты Чехословакии, ушедшие в глубокое подполье, самоотверженно продолжали борьбу с фашизмом. Так, например, редактор разгромленной фашистами "Руде право" Властимил Борек в подполье закончил подготовку к печати перевода седьмой части "Тихого Дона", передал его издательству "Сфинкс" и, преследуемый гестапо, вынужден был по указанию ЦК Компартии выехать в Польшу.

Следует отметить смелость редактора Богумила Матезиуса и издателя Богумила Янда, которые во время фашистской оккупации выпустили в свет седьмую часть "Тихого Дона", скрыв фамилию переводчика под псевдонимом В. Болек. На суперобложке этой книги Б. Матезиус поместил, как вызов оккупантам, дерзкое объяснение, почему он и Б. Янда издают русскую серию книг. "Библиотека шестины света", гласила издательская аннотация, названа в соответствии с есенинским стихотворением:

 Я буду воспевать
 Всем существом в поэте
 Шестую часть земли
 С названьем кратким "Русь".

Надо было обладать большой смелостью и горячо любить СССР, чтобы 24 января 1940 года - во время оккупации - выпустить книгу с таким боевым, прославляющим Россию, девизом!

Более того, в своей аннотации издательство "Сфинкс" акцентирует внимание читателей па поражении сил, направленных против русского народа: "В этом томе "Тихого Дона" Шолохов ярко, с апокалипсической выразительностью показал все ужасы отступления и разгрома армии Деникина"^*.

^* (Solochov M. Tichy Don. Dil IV. Autorisovne vydani dila Mich. Solochova za redakce Boh. Mathesia. Ctvrty dil "Ticheho Donu" prelozil Vladimir Bolek. Praha. "Sfinx" - B. Janda. 24.1.1940. 233 s. Аннотация к седьмой части кн. IV "Тихий Дон".)

В условиях гитлеровской оккупации это звучало многозначительно и оптимистически, с верой в историческую неизбежность разгрома всяких захватчиков.

По утверждению Иржи Франека, "это издание "Тихого Дона" не было занесено в чешские каталоги" и "в конце 1941 года, когда издавался книжный указатель за 1940 год, имя Шолохова в нем не могло быть названо", очевидно, в связи со вступлением в действие фашистских законов на оккупированной Чехословакии. "Было ли издание этой части "Тихого Дона" игрою случая, - пишет далее Иржи Франек, - или результатом сознательной деятельности переводчика, редактора и издателя, - не столь важно. Но верно то, что последней книгой советской литературы, изданной у нас с наступлением фашистской ночи, оказался роман о величественной победе Красной Армии (над белогвардейцами и интервентами), о ее великолепном энтузиазме и напрасном мужестве тех, кто ей сопротивлялся. Таким образом, роман Шолохова выполнил важную функцию так называемой военной литературы: он явился для нас духовной опорой и помог нам в антифашистской борьбе против поработителей"^*.

^* (Michail Scholochow. Werk und Wirkung. Leipzig, "Karl-Marx-Universitat", 1966, s. 211, 212.)

На наш взгляд, издание седьмой части "Тихого Дона" в 1940 году в -Праге не таило "игры случая", как об этом говорит Иржи Франек. Логика обстоятельств с этим изданием в Праге говорит о том, что это было завершение большой, политически очень важной партийной задачи, решение которой начал редактор "Руде право" коммунист Властимил Борек, э закончили Б. Матезиус и Б. Янда - честные, смелые, самоотверженные люди.

V

Нами собрано немало документов, подтверждающих, что "Тихий Дон" и "Поднятая целина" всегда и всюду были на переднем крае борьбы против реакции и фашизма.

И мы были очень рады получить из ЦК Компартии Чехословакии томик одного из первых изданий "Поднятой целины" 1934 года. Редакция газеты "Руде право", Институт языка и литературы Чехословацкой академии наук, редакция "Литерарни новины" прислали нам ценные материалы и фотодокументы из чехословацкой прессы. Однако мы долгое время не могли получить самого первого издания романа "Тихий Дон". Желая помочь нам, редакция газеты "Руде право" в сентябре 1964 года в одном из своих номеров напечатала наше обращение к чехам с просьбой поискать среди старых книг уцелевшие от фашистского нашествия произведения М. А. Шолохова. И вскоре чешские издания "Тихого Дона" 1930 года нам прислали тов. Рудольф Франя (из Уезда над Лесы) и тов. Кветослав Костка (из Кладно).

Рабочий-печатник Кветослав Костка писал мне: "Книги эти созданы великим мастером Шолоховым, они будто написаны самой жизнью. В чем их сила? В откровенности, сердечности и человечности. Они написаны удивительным языком - я живу в мире этих людей. В годы фашистской оккупации я прятал эти книги - "Тихий Дон" - в тайнике, выкопанном в. саду, и потихоньку давал их читать верным людям. Но после освобождения нас от фашизма Красной Армией я поставил их на книжную полку и с радостью читал снова. И еще многие люди их читали, и потому книги эти уже пришли в ветхость, но их страницы таят в себе неувядаемую энергию и силу молодости духа русского народа и его революции"^*.

^* (Kvetoslav Kostka. 29. 1. 1965. Kladno. Письмо автору.)

Из Устья над Лабой тов. Франтишек Крижек прислал мне томик "Поднятой целины" 1934 года с надписью: "Очень прошу Вас, дорогой друг, извинить за то, что книга эта в таком печальном виде. Дело в том, что эта "Поднятая целина" неплохо поработала в подполье, выполняя свой долг, ибо в дни фашистской оккупации Чехословакии она переходила из рук в руки, и я ее не видел по нескольку недель"^*.

^* (Frantisek Krizek. 18.3.1965. Usti nad Labem. Письмо автору.)

Коммунистка Мария Витова, подарившая нам экземпляр "Поднятой целины" в переводе Фр. Пишека, сообщала: "Роман этот еще тогда произвел на меня и моих друзей-читателей исключительное впечатление. В магазинах тогда он был мгновенно расхватан. Наши души взволновал он ярким изображением трудных начал строительства колхозов в России. Во время фашистской оккупации книгу эту я прятала у своей тетки и друзей, которые ее читали и читали.

С великой радостью дарю вам эту книгу. Честь труду!

С приветом Мария Витова"^*.

^* (Maria Vitova. 15.11.1964. Praha. Письмо автору.)

Геда Боркова (жена первого переводчика "Тихого Дона" Властимила Борека) подарила нам сохранившуюся у нее седьмую часть "Тихого Дона" ("Сфинск", 1940) и написала на ее титульной странице:

"Это последняя работа моего мужа над "Тихим Доном" Шолохова. Она была издана во время фашистской ночи, когда мой муж, Властимил Борек, преследуемый гестапо, нелегально бежал в землю обетованную - в Советский Союз. Поэтому издатели в "Тихом Доне" поставили его псевдоним Вл. Болек. Книга эта в годы фашистского мрака светила нашим людям, согревала их сердца верой в Россию, вселяла надежду в освобождение, которое - все в это верили - придет так же, как восход солнца"^*.

^* (Solochov M. Tichy Don. Dil IV. Praha, "Sfinx - B. Janda, 1940. Автограф Геды Борковой (28.12.1965) в книге "Тихий Дон", которая хранится в РОМК.)

И лишь после победы над фашизмом "Тихий Дон" появился полностью в издательстве "Свобода".

В послевоенные годы произведения М. А. Шолохова в Чехословакии выпускались массовыми тиражами. На чешском языке "Тихий Дон" был издан 14 раз, "Поднятая целина" - 13 раз. На словацком языке "Тихий Дон" впервые появился лишь в 1950 году. "Поднятая целина" - в 1960 году. В 50-60-е годы в чехословацкой прессе творчеству М. А. Шолохова посвящено около тысячи статей и рецензий. Все они свидетельствуют об огромном интересе литераторов и читателей к Шолохову и острой идейной борьбе вокруг его творчества.

В библиографическом сборнике "Михаил Шолохов в чешской литературе" (Прага, 1970) в предисловии сказано: "Шолохов - принятый и непринятый, большинством хвалимый, меньшинством (правооппортунистическим и контрреволюционным, следовало прямо и сказать - К. П.) бранимый - стал неотъемлемой частью нашей литературы"^*.

^* (Michail Solochov v ceske literature. Bibliografie do r. 1965. Sostavil dr. Oton Berkopec. Praha, 1970, s. III. (Statni knihovna CSR. Slovanska knihovna. Ceskoslovenska Akademie Ved. Ustav jazyku a literatur.))

Да, действительно, творчество Шолохова в социалистической Чехословакии стало живой, активной силой, благотворно влияющей на воспитание трудящихся масс в коммунистическом духе.