5. Хроника борьбы красных

Гражданская война в России предстает в "Тихом Доне" во всей сложности и драматизме, во всем своем историческом развороте. Особенно тщательно раскрываются особенности этой войны на Дону, каждые ее повороты и изгибы. Все эти перемены воплощаются писателем прежде всего в людских судьбах, в настроении и поведении героев романа. Историзм повествования выражается и в хроникально последовательном раскрытии всех этапов этой борьбы на Дону.

В третьей книге романа столкновение воюющих сторон проходит три таких этапа, определяющих структуру повествования, динамику движения действия и судеб героев:

1. С конца апреля 1918 года, когда казаки-фронтовики северных округов покинули Дон с отступившими частями красноармейцев, до декабря этого года, до того времени, когда казачьи полки (сначала Вёшенский, Казанский, Мигулинский, а затем и остальные) открыли фронт красным войскам для беспрепятственного движения на Дон.

2. С января 1919 года, со времени установления советской власти на Верхнем Дону, до начала Вёшенского восстания в марте этого же года.

3. С марта 1919 года до конца мая этого года, когда восставшие казаки переправились через Дон, а красные войска утвердились на правом берегу реки.

Воссоздание этой чрезвычайно сложной и противоречивой картины путей казачества в революции и гражданской войне связано с тщательным изучением исторических источников, газетных материалов, архивных документов. "Когда выяснялось, что нужны архивные или исторические данные, писатель прерывал работу на месяц, другой и уезжал в Ростов или Москву, рылся в архивах. Особенно интересовали его газеты первых лет советской власти"^*. И Шолохов действительно очень часто опирается на сообщения различных газет в освещении событий, особенно конца 1918-го и начала 1919 годов, иногда даже включает эти сообщения в историко-хроникальные описания.

^* ("Известия", 12 июня 1940 г., № 134, стр. 5.)

За каждым отдельным, использованным в повествовании фактическим сведением стоит предварительно проделанная работа историка, нередко - серьезное разыскание. Особенно тщательно воссоздает писатель хронику борьбы на Дону и за Дон отрядов и частей молодой Красной Армии:

"К концу апреля Дон на две трети был оставлен красными" (4, 9); "Красные уходили к границам Саратовской губернии" (4, 20); "По линии Филоново-Поворино выравнивался фронт. Красные стягивали силы, копили кулак для удара... В августе установилось относительное затишье..." (4, 69); "Под Филоновской всю осень шли вялые бои. Главнейшим стратегическим центром был Царицын, туда бросали белые и красные лучшие силы, а на Северном фронте у противных сторон не было перевеса" (4, 96);"С середины ноября красные перешли в наступление" (4, 99); "16 декабря красная конница после длительного боя опрокинула 33-й полк, но на участке Вёшенского полка... натолкнулась на отчаянное сопротивление" (4, 99); "В образовавшийся на Северном фронте стоверстный прорыв хлынули части 8-й Красной армии... Красные подвигались сторожко, медленно, тщательно щупая разведками лежащие впереди хутора" (4, 108); "В Вёшенской на заборах трепыхались фоминские приказы. С часу на час ждали прихода красных войск" (4, 120).

Однако в изображении этого этапа борьбы Шолохов не ограничивается только хроникальными сообщениями. Он создает целый ряд ярких сцен мужественной борьбы красных войск против белых казаков. В одном из боев у станицы Дурновской казаки наблюдают наступление цепей красных, под знаменем, с комиссаром впереди, с пением "Интернационала", и у Григория Мелехова в это время "вдруг выросло смутное, равносильное страху беспокойство" (4, 80). В другом бою только что прибывший на фронт отряд революционных матросов рассеял казаков, пошел "в атаку на пулеметы в лоб, не ложась, без крика", а на тоскливом снежном поле после боя "на протяжении версты черной сыпью лежали трупы порезанных пулеметным огнем матросов" (4, 99). Участвующий в этих боях Григорий впервые сталкивается "с какими-то иными людьми, с теми, какие всей громадой подпирали советскую власть и стремились, как он думал, к захвату казачьих земель и угодий", и он начинает испытывать "острое чувство огромного, ненасытного любопытства к красноармейцам, к этим русским солдатам, с которыми ему для чего-то нужно было сражаться" (4, 87).

Второй этап этой борьбы - со времени установления советской власти в хуторах и станицах Верхнего Дона и до возникновения восстания - Шолохов изображает, сочетая хроникальные описания с картинами жизни казаков за эти полтора месяца установления советской власти в прифронтовой полосе. Здесь сообщается о вступлении красной конницы в станицу Каргинскую в январе 1919 года, о переходе через Дон и вступлении в хутор Татарский красного пехотного полка. Затем "через хутор спешным маршем прошел 6-й Мценский краснознаменный полк" (4,136), а "13-й кавалерийский полк стал в хуторе на ночлег" (4, 137). Когда "фронт прошел" (4,143) и лег "возле Донца" (4,148), а бои шли где-то "около Усть-Мечетки", через хутор "редкими валками тянулись обозы, питавшие продовольствием и боевыми припасами 8-ю и 9-ю Красные армии Южного фронта" (4, 143). В Мигулинской и Казанской станицах появляются чрезвычайные комиссии и трибуналы (4, 148), в Вёшенской - трибунал 15-й Инзенской дивизии (4, 153)^*.

^* (Историк С. Семанов, проводивший разыскания в архивах по истории гражданской войны на Дону, утверждает: "Из документов Центрального архива Советской Армии явствует, что именно в январе 1919 года 6-й Советский Мценский стрелковый полк участвовал в боях против белоказаков на Верхнем Дону, причем именно в районе станицы Вёшенской... По материалам того же архива установлено, что 15-я Инзенская дивизия (в состав которой входил уже упомянутый 6-й Мценский полк) в январе - феврале 1919 года вела стремительное наступление из Воронежской губернии на юг между реками Битюгом и Хопром и, перейдя Дон, пошла далее в южном направлении к Северному Донцу. Удалось точно установить, что штаб дивизии с 9-го по 16 февраля 1919 года располагался в станице Вёшенской. Следовательно, дивизионный трибунал, как подразделение штаба, также располагался там" ("Москва", 1975, № 5, стр. 209).)

Именно в это время на хуторе Татарском создается ревком, и на первый план выдвигаются образы Ивана Алексеевича Котлярова, избранного председателем ревкома, и Михаила Кошевого, избранного товарищем председателя. После долгого перерыва появляется в романе Штокман ("Политотдел Восьмой армии направил меня для работы в ваш округ, как некогда жившего здесь, так сказать, знакомого с условиями"). Штаб Девятой Красной армии посылает в Букановскую комиссара Малкина, который, как выясняется, в отличие от Штокмана, "не особенно разбирается в политической обстановке" (4,260).

В романе изображается бурно закипевшая жизнь прифронтовой полосы, деятельность ревкома в станицах и хуторах, политические споры, хуторские сходки, распределение конфискованного имущества бежавших с белыми купцов и зажиточных казаков, обложение богатых домов контрибуцией, аресты офицеров. Возникают среди казаков и тревожные слухи, что "красные хотят казачество уничтожить поголовно" (4,177). Здесь Шолохов дважды напоминает о том, что Кошевой на вырванном из ученической тетради листе написал список "врагов советской власти" с мотивировкой ареста: "пущал пропаганды", "надевал погоны", "против власти выступал в караулке", "возмутитель народа и контра революции" и т. п. (4,183). Причем Григория Мелехова в этом списке Кошевой повысил в офицерском звании и выделил как самого опасного врага.

Борьба со средним крестьянством, политика "расказачивания" донского казачества весной 1919 года квалифицировалась самими политработниками Красной Армии как "яркая ошибка", толкнувшая казаков "к поголовному восстанию" в тылу Красной Армии, что привело "к поражению нашего Южного фронта и к началу длительного наступления Деникина"^*.

^* (Л. Дегтярев. Политработа в РККА в военное время. М. - Саратов, ГИЗ, 1930, стр. 94.)

С переходом к изображению Верхне-Донского восстания и борьбы с ним красных войск задачи писателя неизмеримо усложнились. Трудности, с которыми столкнулся писатель, связаны были с отсутствием глубоких исследований этого восстания, причин его возникновения и особенностей борьбы с ним: "...Я описываю борьбу белых с красными, а не борьбу красных с белыми. В этом большая трудность, - говорил Шолохов. - Трудность еще в том, что в третьей книге я даю показ вёшенского восстания, еще не освещенного нигде. Промахи здесь вполне возможны"^*. Тем не менее Шолохов воссоздает в романе и борьбу красных с повстанцами. Успешные действия против повстанцев из района Усть-Хоперской станицы ведет 4-й Заамурский конный полк с влившимися в него коммунистами ближайших станиц, он "с боем прошел ряд хуторов, перевалил Еланскую грань и степью двигался на запад вдоль Дона" (4, 209). Из Каргинской вышел "на подавление восстания карательный отряд красных войск в триста штыков под командой Лихачева, при семи орудиях и двенадцати пулеметах" (4, 201). 9-я армия выделила особую группу для борьбы с повстанцами, и Григорий Мелехов под слободой Чистяковка столкнулся со сводным отрядом Домнича, в который входили 3-й казачий, 5-й Заамурский, 12-й кавалерийский, 6-й Мценский полки, а под хутором Свиридовом - с 13-м кавалерийским полком^**. Повстанцам становится известно, что "из Облив и Морозовской направлены штабом Девятой Красной армии два кавалерийских полка, взятых из Двенадцатой дивизии, пять заградительных отрядов, с приданными к ним тремя батареями и пулеметными командами" (4, 245)^***. После обстоятельной характеристики 4-го Заамурского полка, который "отличался боеспособностью, моральной устойчивостью и щеголеватой кавалерийской подготовкой бойцов" (4, 252), и 1-го Московского пехотного полка, состоявшего из рабочих - москвичей и рязанцев, Шолохов указывает, что в начале восстания эти полки "почти одни сдерживали напор повстанцев" и благодаря им "установилось некоторое равновесие сил, почти на два месяца определившее недвижность фронта" (4, 253).

^* ("На подъеме". Ростов н/Д, 1930, № 6, стр. 172. Архивные разыскания современного историка убеждают в тщательности и этой работы писателя: "Уникальной даже для романа "Тихий Дон" является фактография так называемого Верхне-Донского (Вёшенского) антисоветского восстания весной 1919 года. Не вдаваясь в подробности, отметим, что кулацко крестьянский мятеж этот отличался необычайным упорством и редкой организованностью... Изучение материалов Центрального архива Советской Армии показало безупречную точность исторической реальности этой части шолоховского романа" ("Москва", 1975, № 5, стр. 210).)

^** ("По данным архива Советской Армии Третий Донской казачий полк... входил в марте - мае 1919 года в состав 16-й стрелковой дивизии. В указанный период дивизия вела бои в районе станции Глубокая, то есть в сотне верст от района мятежа. Один из полков дивизии был направлен на его по давление. 5-й Заамурский кавалерийский полк (официальное наименование) входил в состав 36-й стрелковой дивизии и в полном составе участвовал в по давлении мятежа. О 6-м Мценском полку уже говорилось... Был 13-й кавполк, действовавший против повстанцев. Им-то и командовал... И. Н. Домнич". (С. Семанов. "Тихий Дон": литература и история. "Москва", 1975, № 5, стр. 210).)

^*** (Гражданская война в России. 1918-1919 гг. Стенографический отчет наступательной операции Южного фронта за период январь - май 1919 г. М., 1919, стр. 10, 16, 28, 45-47 ("Труды Комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914-1918 гг.").)

В самый разгар восстания неожиданно перешел к повстанцам 204-й Сердобский полк, выдвинутый в Усть-Хоперскую против повстанцев и входивший в состав экспедиционной дивизии 9-й Красной армии. Произошло это в результате предательства командира полка бывшего офицера Вроновского (в романе Шолохова - штабс-капитан Вороновский) и деморализации красноармейской массы, состоявшей из зажиточных крестьян Саратовской губернии. В числе других неудач этого времени мятеж сердобцев отмечался командующим Южным фронтом, который констатировал, что "подавление восстания идет медленно, и красноармейские части, действующие против населения, разлагаются"^*.

^* (Гражданская война в России. 1918-1919 гг. М., 1919, стр. 46.)

Командир дивизии С. Волынский, командовавший группой экспедиционных войск 9-й армии со штабом в ст. Усть-Медведицкой, отмечал, что для подавления восстания были наскоро "собраны случайные части", которые "не могли сразу ликвидировать восстания, и весь апрель шла упорная, с переменным успехом, борьба по линии от Усть-Бузулуцкая до Каргинской станицы, на фронте чуть ли не двести верст"^*. Что касается мятежа сердобцев, то о нем С. Волынский осведомлен был весьма скупо. Он узнал об этом утром 22 апреля 1919 года от комиссара 2-го заградительного отряда, стоявшего в Усть-Хоперской вместе с 204-м полком. Бежавший оттуда комиссар (в "Тихом Доне" Штокман стремится предупредить политотдел 13-й дивизии, посылает в Усть-Медведицкую Михаила Кошевого с пакетом) сообщил, что минувшей ночью полк "собрал митинг и решил перейти к казакам", а командир полка Вроновский "с остальными офицерами полка руководит восстанием", что "две сотни казаков вошли на рассвете в станицу и устроили общий митинг"^**. Это имевшее место в действительности событие органически вплетается в сюжет романа и уже по законам художественного повествования развертывается в целом ряде глав. С этим событием связана гибель Штокмана и Котлярова, действия Григория Мелехова, Дарьи и других шолоховских героев. Вместе с тем характеристики командования и состава Сердобского полка в романе явно противоположны тем, которые содержатся в воспоминаниях С. Волынского, есть расхождения и в некоторых деталях (например, в действиях приданной полку батареи). Совершенно очевидно, что писатель, тщательно изучая и сопоставляя факты, опирался на многие источники и в особенности на рассказы очевидцев событий в Усть-Хоперской.

^* (Сборник воспоминаний непосредственных участников гражданской войны. 1918-1922. Кн. 2-я. М., Высший военный редакционный совет, б. г., стр. 74, 75 (Отделение Военно-научного общества при Военно-Академических курсах).)

^** (Сборник воспоминаний непосредственных участников гражданской войны. 1918-1922. Кн. 2-я. М., Высший военный редакционный совет, б. г., стр. 75, 76 (Отделение Военно-научного общества при Военно-Академических курсах).)

Вскоре после этого в романе сообщается об успешном наступлении снятых с фронта полков 23-й кавалерийской дивизии под командованием Быкадорова и Блинова (4, 346), а в мае, когда "с Донца на повстанческий фронт стали прибывать все новые подкрепления красных", когда подошла из-под Астрахани сформированная из частей Таманской армии и добровольцев-кубанцев (4,423) 33-я Кубанская дивизия ("Одна из бригад ее, в состав которой входили Таганрогский, Дербентский и Васильевский полки, была кинута на восстание"), "Григорий Мелехов почувствовал впервые всю силу настоящего удара" (4, 369): "Рано утром на базковском бугре появились первые красные разъезды. Вскоре они замаячили по всем курганам правобережья, от Усть-Хоперской до Казанской. Красный фронт могущественной лавой подкатывался к Дону" (4, 399).

Однако Шолохов не ограничивается вкрапленными в повествование сообщениями о действиях частей и соединений Красной Армии, участвовавших в подавлении восстания. Писатель дает общую характеристику и оценку борьбы красных войск на разных этапах этой борьбы. Возникшее в тылу 8-й и 9-й Красных армий восстание, по его словам, бесконечно осложняло "и без того трудную задачу овладения Доном" (4, 238): "В апреле перед Реввоенсоветом республики со всей отчетливостью встала угроза соединения повстанцев с фронтом белых. Требовалось задавить восстание во что бы то ни стало, пока оно не успело с тыла разъесть участок красного фронта и слиться с Донской армией. На подавление стали перебрасываться лучшие силы: в число экспедиционных войск вливались экипажи матросов - балтийцев и черноморцев, надежнейшие полки, команды бронепоездов, наиболее лихие кавалерийские части. С фронта целиком были сняты пять полков боевой Богучарской дивизии, насчитывавшей до восьми тысяч штыков, при нескольких батареях и пятистах пулеметах. В апреле на Казанском участке повстанческого фронта уже дрались с беззаветным мужеством Рязанские и Тамбовские курсы, позднее прибыла часть школы ВЦИКа, под Шумилинской бились с повстанцами латышские стрелки" (4 238).

Раскрывая в специальной главе соотношение противоборствующих сил на Южном фронте и опираясь при этом на различные источники^*, Шолохов выдвигает свою точку зрения на эти события и нередко полемизирует с теми источниками, на которые опирается. В первых изданиях романа обращала на себя внимание вынесенная в сноску полемика с книгой Н. Какурина "Как сражалась революция", которая оценивалась здесь как обстоятельный и ценный труд. Вместе с тем указывалось, что "доподлинные размеры Верхне-Донского восстания не установлены нашими историками, работающими по воссозданию истории гражданской войны, и до настоящего времени"^**.

^* (Гражданская война в России. 1918-1919. М., 1919, стр. 45-47; Н. Какурин. Как сражалась революция, т. I. М.-Л., ГИЗ, 1925, стр. 96-98.)

^** (М. Шолохов. Тихий Дон. Кн. 3-я. М., ГИХЛ, 1933, стр. 327.)

Сведениям Н. Какурина, его характеристике восстания с перечислением количества войск и оружия повстанцев^*, Шолохов противопоставляет добытые тщательным разысканием свои данные, указывает на существенную неточность в отношении подавления восстания в мае на правом берегу Дона: "...оно (восстание) не было, как пишет т. Какурин, подавлено в мае на правом берегу Дона. Красными экспедиционными войсками была очищена территория правобережья от повстанцев, а вооруженные повстанческие силы и все население отступили на левую сторону Дона. Над Доном на протяжении двухсот верст были прорыты траншеи, в которых позасели повстанцы, оборонявшиеся в течение двух недель, до Секретевского прорыва, до соединения с основными силами Донской армии"^**. Полемика ведется в тексте главы, посвященной характеристике положения на Южном фронте:

^* (Небезынтересно отметить, что Н. Какурин в описании Верхне-Донского восстания ссылается на труды Комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914-1918 годов, которая при составлении стратегического очерка наступательной операции Южного фронта в январе - мае 1919 года ("Гражданская война в России. 1918-1919") использовала "архивные документы для очерка борьбы с восстанием" лишь "в небольшой части" (стр. 47).)

^** (М. Шолохов. Тихий Дон. Кн. 3-я, стр. 328.)

"8-я и 9-я Красные армии, не смогшие до начала весеннего паводка сломить сопротивление частей Донской армии и продвинуться за Донец, все еще пытались на отдельных участках переходить в наступление. Попытки эти в большинстве оканчивались неудачей...

Несомненно, что основной причиной неудавшегося наступления Красной Армии было восстание верхнедонцов. В течение трех месяцев оно, как язва, разъедало тыл красного фронта, требовало постоянной переброски частей, препятствовало бесперебойному питанию фронта боеприпасами и продовольствием, затрудняло отправку в тыл раненых и больных. Только из 8-й и 9-й Красных армий на подавление восстания было брошено около двадцати тысяч штыков.

Реввоенсовет республики, не будучи осведомлен об истинных размерах восстания, не принял вовремя достаточно энергичных мер к его подавлению. На восстание бросили вначале отдельные отряды и отрядики (так, например, школа ВЦИКа выделила отряд в двести человек), неукомплектованные части, малочисленные заградительные отряды. Большой пожар пытались затушить, поднося воду в стаканах. Разрозненные красноармейские части окружали повстанческую территорию, достигавшую ста девяноста километров в диаметре, действовали самостоятельно, вне общего оперативного плана, и несмотря на то, что число сражавшихся с повстанцами достигало двадцати пяти тысяч штыков, - эффективных результатов не было.

Одна за другой были кинуты на локализацию восстания четырнадцать маршевых рот, десятки заградительных отрядов; прибывали отряды курсантов из Тамбова, Воронежа, Рязани. И уже тогда, когда восстание разрослось, когда повстанцы вооружились отбитыми у красноармейцев пулеметами и орудиями, 8-я и 9-я армии выделили из своего состава по одной экспедиционной дивизии, с артиллерией и пулеметными командами. Повстанцы несли крупный урон, но сломлены не были" (4, 367).

Здесь же, правда, только в журнальном тексте романа, сообщалось о прибытии в первых числах мая на станцию Чертково председателя Реввоенсовета республики, который, однако, во время паники на станции скомкал свою речь и бежал ("Через пять минут паровоз, привозивший председателя реввоенсовета республики, пронзительно свистнул и, набирая скорость, загрохотал на Лиски"). Повстанцам становится известно, кто "приехал руководить войсками" (4, 347), у убитого в бою под Шумилинской комиссара интернациональной роты найден "новый приказ" "по Экспедиционным Войскам" с призывом разорить и истребить Каинов (4 421).

Открывается четвертая книга романа изображением нового этапа борьбы красных с июня 1919 года, с неудачной попытки форсировать Дон и разгромить переправившихся на левый берег повстанцев, до конца марта 1920 года, до окончательного разгрома белого движения на юге страны. На этом этапе борьбы возникают свои сложные перипетии, предстающие нередко в бытовых деталях их развертывания, даже через чисто локальные операции, описание которых никак уже не встретишь в стратегических очерках и отчетах.

Надо иметь в виду, что писатель многое видел своими глазами, жил на обдонских хуторах, учился в Вёшенской во время восстания. Юношеские свои впечатления он стремился, однако, подкреплять рассказами участников и очевидцев событий. Как известно, во время работы над романом он не раз выезжал в хутора и станицы, тщательно изучал те места, где развертывались события, выяснял особенности отдельных боевых операций, носивших чисто местный характер, и делал своих героев участниками этих событий. В хуторе Калининском (б. Семеновском) я познакомился с местным старожилом А. А. Поповым, который был очевидцем многих развернувшихся у Дона событий, описанных в третьей и четвёртой книгах романа. Он был свидетелем прихода в Вёшенскую 28-го полка, открывшего фронт красным войскам в конце 18-го года, пришлось ему пережить здесь всю остроту борьбы во время Верхне-Донского восстания, он помнит секретевский прорыв и соединение Донской армии с повстанцами. Наконец, на его глазах красные войска вот здесь, совсем рядом, у хутора Малый Громченок, предприняли попытку переправы через Дон. "Все было так, - убежденно рассказывал мне старожил, - как описывает Шолохов. Он очень внимательно выслушивал рассказы очевидцев, добивался точности, выясняя все, что не пришлось увидеть самому".

"В эту ночь около хутора Малого Громченка, - начинает Шолохов вторую главу седьмой части, - полк красноармейцев переправился через Дон на сбитых из досок и бревен плотах" (5, 18). И писатель тщательно описывает, как в полной тишине этой ночи от правого берега Дона "отчалили загруженные красноармейцами плоты", как "красноармейцы развернулись в цепь, молча пошли к землянкам, расположенным в полусотне саженей от Дона", как "в паническом беспорядке бежали повстанцы по лугу в направлении Вёшенской", как, развивая успех первого батальона 111-го полка, "в образовавшийся прорыв устремились прибывшие подкрепления", как "руководивший наступлением командир бригады принял решение прекратить преследование до рассвета" и как Григорию Мелехову с трудом удалось ликвидировать панику в рядах повстанцев и задержать продвижение красных, прижатых к Дону и яростно сражавшихся.

"После трех залпов из-за песчаного бугра поднялся во весь рост высокий смуглолицый и черноусый командир. Его поддерживала под руку одетая в кожаную куртку женщина. Командир был ранен. Волоча перебитую ногу, он сошел с бугра, поправил на руке винтовку с примкнутым штыком, хрипло скомандовал:

- Товарищи! Вперед! Бей беляков!

Кучка храбрецов с пением "Интернационала" пошла в контратаку. На смерть.

Сто шестнадцать павших последними возле Дона были все коммунисты Интернациональной роты" (5, 28).

Соединение повстанцев с регулярными белоказачьими войсками, отход красных от Дона, бои под Усть-Медведицкой, попытки полков 9-й Красной армии задержать казаков и новое, почти без сопротивления, отступление красных частей "до самой Грязе-Царицынской железнодорожной ветки" (5, 137), бои под Балашовом, в которых участвует Григорий Мелехов и на глазах которого происходит "отвратительная картина разложения Донской армии" (5, 190), выход 9-й Красной армии на левый берег Дона ("17 сентября части ударной группы Шорина, сделав тридцативерстный переход, вплотную подошли к Дону. С утра 18-го красные батареи загремели от устья Медведицы до станицы Казанской. После короткой артиллерийской подготовки пехота заняла обдонские хутора и станицы Букановскую, Еланскую, Вёшенскую")^*, наступление переправившихся в октябре через Дон казачьих корпусов и отступление соединений 9-й Красной армии ("Заняв широкий плацдарм, казачьи корпуса оттеснили части 9-й Красной армии на фронт Лузево - Ширинкин - Воробьевка, принудив 23-ю дивизию 9-й армии перестроить фронт в западном направлении от Вёшенской на хутор Кругловский"; "Угроза окружения встала перед 22-й и 23-й левофланговыми красными дивизиями. Учитывая это, командование Юго-Восточным фронтом приказало 9-й армии отойти на фронт устье реки Икорец - Бутурлиновка - Успенская - Тишанская - Кумылженская. Но удержаться на этой линии армии не удалось")^**, наконец, наступление красных войск в ноябре 1919 года^***, окончательный разгром белых на Дону - все эти перипетии борьбы находят отражение в романе.

^* (Здесь появляется и такая чисто местная деталь, как переправа через вёшенский мост на глазах у красной пехоты отставшей сотни 37-го казачьего полка (5, 223), и типичная для гражданской войны сцена "переговоров" красных и казаков-хоперцев через Дон у Вёшенской (5, 224).)

^** (Именно в это время "в конце октября случайно Пантелей Прокофьевич узнал, что Григорий пребывает в полном здравии и вместе со своим полком находится где-то в Воронежской губернии" (5, 229), а в Татарский "с филоновского фронта привезли трех убитых казаков" и среди них Аникушку и Христоню (5, 232).)

^*** (В конце ноября, поправляясь от тифа на родном хуторе, Григорий узнает от вернувшихся с фронта казаков "о разгроме Шкуро и Мамонтова конницей Буденного, о неудачных боях под Орлом, об отступлении, начавшемся на фронтах" (5, 241).)

Особое значение приобретают здесь две историко-хроникальные главы, в которых с обстоятельностью военного историка писатель характеризует операции Южного фронта: первая из них (XX глава) посвящена организации заслона против прорыва белых и наступлению красных войск (9-й и 10-й армий, объединенных в ударную группу под начальством бывшего командующего 2-й армией В. И. Шорина) в августе 1919 года, вторая (XXIII глава) - тяжелым боям в сентябре - октябре этого года, накануне генерального сражения на Орловско-Кромском направлении и большого успеха Первой Конной армии под Воронежем.

В этом случае Шолохов имел возможность опереться на разыскания и первые исследования советских военных историков, обобщенные в книге Н. Какурина "Как сражалась революция". Здесь обстоятельно, со ссылкой на архивные источники, используется большой фактический материал, указывается на численность войск и вооружения сосредоточенных на Южном фронте соединений Красной Армии и их соотношение с силами противника, описываются сосредоточение и расположение войск, участие их в нанесении главного и вспомогательного ударов, раскрываются ближайшие и последующие цели развертывающихся сражений, подводятся некоторые итоги. Например: "Убедившись в значительном превосходстве сил группы Шорина по сильному ее давлению на его фронт, противник начал преднамеренно отходить на линию Хопра, Дона и царицынского укрепленного района, лишь изредка переходя в частичное наступление с целью выиграть время для правильного отхода частей и обозов"^*.

^* (Н. Какурин. Как сражалась революция, т. II (1919-1920). М.-Л., ГИЗ, 1926, стр. 295.)

Сравнение с текстом "Тихого Дона" убеждает в том, что из названного источника писатель черпает фактический материал о соотношении сил воюющих сторон, вслед за военным историком перечисляет участвующие в боях соединения и армии, количество штыков, сабель, орудий, раскрывает замыслы командования и их реализацию, показывая противодействие красных войск наступлению противника, подготовку красных к общему наступлению и преднамеренное отступление белых^*.

^* (Ср. Н. Какурин. Как сражалась революция, т. II (1919-1920). М.-Л., ГИЗ, 1926, стр. 247, 251, 253-254, 288-290; М. Шолохов: 5, 199-203.)

Зачем, казалось бы, художнику перечислять количество войск, штыков и сабель, участвующих в сражениях с обеих сторон, зачем ему такая обстоятельность, свойственная обычно военно-историческим очеркам и описаниям?.. Но если вдуматься в эти цифры, то за ними стоят громадные массы людей, втянутых в водоворот гражданской войны. Именно на их плечи война и легла всей своей тяжестью, каждый ее прихотливый поворот сказывался на судьбе живых людей, ложился на сердце глубокой отметиной.

Вынесенные в специальные главы историко-хроникальные описания раздвигают рамки повествования. Судьбы изображенных в романе людей связываются с большими историческими событиями, затянувшимися сражениями на полях тихого Дона, в которых решался исход гражданской войны на юге. Именно под этим углом зрения отбирался из военно-исторического очерка фактический материал. Писатель четко проводит свою мысль, связанную с бесплодностью наступления красных войск через Дон, приносившего всякий раз одну неудачу за другой.

Шолохов неоднократно подчеркивает, что казаки, как только они выходили за пределы своих округов, утрачивали "наступательную силу своего движения", нередко отказывались воевать, во всяком случае, не могли "сражаться с таким же упорством, с каким они недавно сражались в пределах своей области". И только когда казачьи полки вновь вступили на донскую землю, "они снова обрели утраченную боеспособность" и начинали оказывать красным ожесточенное сопротивление. Наступательный порыв красных войск растрачивался, война приобретала затяжной характер.

Эта мысль неоднократно возникает в романе. Проводит ее писатель и в XXIII главе, раскрывая причины неудавшегося наступления Красной Армии в сентябре 1919 года и новый уход с берегов Дона частей и соединений 9-й армии^*. Однако на этот раз, по словам писателя, "в настроении казаков уже отсутствовала та уверенность, которая окрыляла их весной, во время победоносного движения к северным границам области": "Большинство фронтовиков понимало, что успех этот - временный и что продержаться дольше зимы им не удастся" (5, 226). Эти перемены в настроениях казачества были чрезвычайно важным фактором на пути к победе, ибо до этого оно всякий раз сплачивалось для защиты своих станиц. Однако Шолохов не только указывает на это обстоятельство, осложнявшее движение красных войск через Донскую область. Он раскрывает ту реальную обстановку на Дону, в условиях которой необходимы были поиски иных решений, нового плана разгрома белых. Плодотворными действиями реализацией в жизни этого плана Шолохов завершает XXIII главу: "Вскоре обстановка на Южном фронте резко изменилась. Поражение Добровольческой армии в генеральном сражении на орловско-кромском направлении и блестящие действия буденновской конницы на воронежском участке решили исход борьбы: в ноябре Добровольческая армия покатилась на юг, обнажая левый фланг Донской армии, увлекая и ее в своем отступлении" (5, 226).

^* (Ср.: "Поскольку командование Юго-Восточным фронтом не отказалось от мысли форсировать р. Дон наличными силами 9-й армии, эта последняя продолжала свою подготовку к переправе, но в этом своем намерении она была предупреждена противником. III донской корпус 5 октября переправился через р. Дон в районе г. Павловска на участке 56-й стр. дивизии и, отбросив ее к востоку, начал очищать левый берег р. Дона от соседней с ней с юга 14-й стр. дивизии. Введение в дело фронтового резерва - 21-й стр. дивизии, дравшейся весьма упорно, задержало во времени развитие операций противника, но не изменило их исхода, так как к 10 октября на своих участках форсировали р. Дон и II и I донские корпуса. 14 октября, почти уничтожив 14-ю стр. дивизию, противник на левом берегу Дона занимал уже широкий плацдарм, оттеснив части 9-й армии на фронт Лузево - Ширинкин - Воробьевка - Манина-Кругловский, причем создалось весьма опасное положение для двух левофланговых дивизий 9-й армии (23-й стр. и 22-й стр.). Первая из них вынуждена была перестроить свой фронт прямо в западном направлении от ст. Вёшенской на Кругловский. Сложившаяся обстановка в связи с опасением за судьбу двух левофланговых дивизий 9-й армии побудила командование Юго-Восточным фронтом еще 13 октября распорядиться об отходе 9-й армии на фронт: устье р. Икорец - Бутурлиновка - Успенская - Тишанская - Кумылженская - Арчединская, с тем чтобы выждать более благоприятный момент для ее перехода в общее наступление" (Н. Какурин. Как сражалась революция, т. II. М.-Л., ГИЗ, 1926, стр. 314-315).)

Последующие главы романа, вплоть до вступления 8-й и 9-й Красных армий в Новороссийск 27 марта 1920 года, воспринимаются как результат этого плана, решившего исход борьбы на юге, окончательный разгром белого движения на Дону.

"Война подходила к концу. Развязка наступала стремительно и неотвратимо" (5, 267). Такая лаконичная авторская сентенция как бы предваряет дальнейшее развитие повествования. Существенно, что здесь авторская характеристика наступающих и развертывающихся событий перемежается с размышлениями героя ("Он понимал, что настоящее серьезное сопротивление кончилось, что у большинства казаков иссякло стремление защищать родные станицы..."; "Григорий на остановках внимательно прислушивался к разговорам, с каждым днем все больше убеждаясь в окончательном и неизбежном поражении белых") и относится не только к судьбе белых армий и сломленных донцов. В этой характеристике и осознание самим героем неотвратимости развязки собственной судьбы.