2. Литературные студии

Трудно было неискушенному человеку разобраться в сложной литературной обстановке тех лет, не заблудиться в пестроте многочисленных группировок. Шолохова, как и раньше, тянуло к молодежи, к тем, кто славил новую жизнь и смело окунался в нее. Приход молодого писателя в литературную группу "Молодая гвардия" не был случайным.

Победно завершив гражданскую войну, советский народ приступал к восстановлению разрушенного войной народного хозяйства. Переход на рельсы мирного социалистического строительства происходил в обстановке обостренной классовой борьбы, решающих схваток социалистической системы с капиталистической. Классовая борьба не прекращалась и на литературном фронте. Советская литература рождалась в острой борьбе с буржуазными влияниями, усилившимися в связи с введением нэпа.

Важнейшей задачей этих лет являлось укрепление пролетарской диктатуры в стране, борьба за руководящее положение и на идеологическом фронте. В решении XI съезда РКП (б) отмечалось: "Съезд признает чрезвычайно необходимым создание литературы для рабоче-крестьянской молодежи, которая могла бы быть противопоставлена влиянию на юношество со стороны нарождающейся бульварной литературы и содействовать коммунистическому воспитанию юношеских масс"^*.

^* (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, ч. 1-я, изд. 7-е. М., Госполитиздат, 1953, стр. 645.)

Съезд одобрил решение о создании литературно-художественного журнала для молодежи. В апреле 1922 года возник журнал "Молодая гвардия", а осенью на страницах "Юного коммуниста" извещалось о создании группы комсомольских писателей "Молодая гвардия". В числе ее основателей были А. Безыменский, А. Жаров, А. Веселый, М. Голодный, А. Костерин, М. Светлов, Г. Шубин, С. Малахов и другие. Первоначально группа насчитывала всего 12 человек, но вскоре в нее влились свежие силы: М. Колосов, В. Герасимова, И. Рахилло, В. Кудашев, Б. Рингов, С. Огурцов. Группа входила в МАПП, была связана с газетой "Юношеская правда", с журналами "Молодая гвардия" и "Октябрь", издавала альманахи "Молодогвардеец" и "Молодость", возглавила журнал "Комсомолия".

"Молодая гвардия" возникла в тот период, когда в литературе еще сильны были начала космической поэзии "Кузницы", когда "были в фаворе "Серапионовы братья" и дух имажинизма витал над Москвой"^*. "Вы сомкнули свои ряды, - обращалось правление МАПП к "Молодой гвардии", - в момент тягчайшего кризиса, переживавшегося пролетарской литературой на почве перехода гражданской войны к нэпу. Поэты, имена которых, казалось, стали символами пролетарской литературы, склонили свои знамена и предались отчаянию... Само образование "Молодой гвардии" означало начало возрождения пролетарской литературы. А вслед за этим, при ближайшем участии целого ряда членов вашей группы, возникла боевая группа пролетарских писателей "Октябрь"^**.

^* ("Молодая гвардия", "На посту", 1923, № 1 (июнь), кол. 205.)

^** (К трехлетию группы "Молодая гвардия". Письмо МАПП "Молодой гвардии". "Комсомолия", 1925, № 9 (декабрь), стр. 62.)

Новое поколение писательской молодежи вслед за Маяковским училось будить "большевистского пафоса медь", выступая как против буржуазного эстетства, так и против оторванной от жизни поэзии "Кузницы". Юный задор молодогвардейцев, их взволнованность, горячая убежденность в торжестве идей Октября мощной струей вливались в стихи. Поэтическая молодежь обращалась к реальной жизни страны этих лет, агитировала за поэзию революционных будней (А. Жаров, А. Безыменский и другие).

Ясность целей, уверенность в реальности социалистических идеалов сближали поэтов-молодогвардейцев с поэзией Д. Бедного и В. Маяковского. В трудные нэповские дни "солнценосная" поэзия молодогвардейцев стала выражением идей ведущих сил литературы.

"Прозаическое крыло" молодогвардейцев оказалось несколько слабее, хотя ядро его также составляла талантливая литературная молодежь (А. Веселый, Г. Шубин, М. Колосов, В. Кудашев). "Грань, отделяющая прозу "Молодой гвардии" от ее поэзии, временами едва видна, - считал П. Коган. - Художественная проза молодежи проникнута той же бодростью, что и стихи"^*.

^* (П. С. Коган. "Молодая гвардия". В кн. "Молодогвардеец". М., "Молодая гвардия", 1926, стр. 22.)

Большую роль в собирании литературных сил и "выдвижении новых писателей молодежи"^* играли комсомольские газеты "Юношеская правда", "Молодой ленинец", журналы "Молодая гвардия", "Комсомолия", "Журнал крестьянской молодежи", "Смена". Говоря о "новой, свежей поросли комсомольской литературы, выявившейся через комсомол и через "Комсомолию", А. Жаров на первое место выдвигал Шолохова, рассказы которого ("Бахчевник", "Смертный враг", "Лазоревая степь", "Батраки") выделялись на страницах этого журнала^**. Его рассказы отмечала критика и на страницах "Журнала крестьянской молодежи"^***. "Возьмем хотя бы его рассказ "Пастух". Шолохов пишет прекрасным образным языком... Рассказ "Пастух" насыщен богатым жизненным содержанием. Сколько в нем картин, описаний действующих лиц!.. - восхищается М. Беккер. - Отдельные части рассказа Шолохова хорошо сшиты, крепко сколочены, взаимно дополняют друг друга"^****. Этот же критик отмечает литературное ученичество, схематизм молодых комсомольских прозаиков, боязнь "запутанных лабиринтов психологизма", робкое и поверхностное проникновение "во внутренний мир своего героя"^*****.

^* ("Комсомолия", 1925, № 1 (апрель), стр. 3.)

^** (А. Жаров. Один год "Комсомолии". "Комсомолия", 1926, № 4, стр. 4.)

^*** (Здесь увидели впервые свет рассказы М. Шолохова "Пастух", "Алешка" ("Алешкино сердце"), "Кривая стежка", "Жеребенок", "Калоши". Библиография первых публикаций рассказов М. Шолохова дана в кн.: В. В. Гура, Ф. А. Абрамов. М. Шолохов. Семинарий. Л., Учпедгиз, 1962, стр. 336-338. См. воспоминания быв. редактора "Журнала крестьянской молодежи" о сотрудничестве в этом журнале М. Шолохова (Николай Тришин. У истоков. "Комсомольская правда". Воскресное приложение, 22 мая 1960 г., стр. 4).)

^**** (М. Беккер. Крестьянский литературный молодняк. "Журнал крестьянской молодежи", 1926, № 1 (15 января), стр. 15.)

^***** (М. Беккер. Проблема типа в комсомольской литературе. "Комсомолия", 1926, № 3, стр. 47.)

В рядах "Молодой гвардии" оказывались нередко и совсем случайные люди. Слова Серафима Огурцова, сказанные в связи с приходом в "Молодую гвардию" Ивана Рахилло, чрезвычайно точно характеризуют литературные нравы тех лет: "Ты, парень, напиши нынче ночью три стиха и приноси нам на группу: мы зачислим тебя в поэты"^*.

^* (И. Рахилло. О литературном голосе, жареной колбасе, читке произведений на базаре и культуре Серафима Огурцова. В кн. "Молодогвардеец". М., "Молодая гвардия", 1926, стр. 56.)

И все-таки "Молодой гвардии" суждено было сыграть свою заметную роль в собирании молодых сил литературы, поднятых к жизни революцией. "Как сейчас помню маленькую комнату на Воздвиженке, - писал М. Колосов. - Огромное окно, кровать и голые, в суровых обоях стены. Всю кровать занимал Артем, остальные сидели на каких-то сундуках и ящиках... Здесь были кроме него и Малахова еще Костерин, Платонов, Шубин, Рахилло, Огурцов. Ждали "вождей". Они вошли наконец, испуская неясные звуки (Безыменский) и подавленные своим величием (Жаров)"^*. В этой комнате, по словам Колосова, "струились травы, шумел завод, пахло солнцем, комсомолом, Казиным и Всеволодом Ивановым"^**. А. Безыменский писал об этих днях "Молодой гвардии":

^* (Марк Колосов. Юбилейные штрихи. В кн. "Молодогвардеец", стр. 48.)

^** (Марк Колосов. Юбилейные штрихи. В кн. "Молодогвардеец", стр. 49.)

Волною комсомольских песен
Несли мы корабли весны.
Мы все борьбою рождены,
А сплочены
Воздвиженкою, десять.
Плечо к плечу, переплетясь руками,
Пойдет вперед
Молодогвардейская гурьба,
Глядят на землю нашими глазами
Весна и песни,
Дружба и борьба.

Значительная часть писателей, связанных с группой "Молодая гвардия" (А. Веселый, М. Светлов, Ю. Либединский, В. Герасимова, М. Голодный, М. Колосов), жила на Покровке, в одном молодежном общежитии. Сюда же часто наведывался из Ростова-на-Дону А. Фадеев, собиралась рабочая молодежь, тянувшаяся к литературе. Приходили люди с заводов прочитать свои первые стихи и рассказы, приезжали из провинции, находя здесь приют и поддержку. До поздней ночи затягивались горячие литературные споры. Нередко переносились они и в рабочие аудитории.

Однажды на Покровке появился застенчивый, мало чем внешне приметный молодой человек. Это был Михаил Шолохов. В отличие от многих других новичков он вел себя робко. Позже выяснилось, что прибыл он с Дона и поселился у своего друга Василия Кудашева, заведующего литературным отделом "Журнала крестьянской молодежи". Вступив в конце 1923 года в литературную группу "Молодая гвардия", а в начале следующего года в РАПП, Шолохов стал жить активной литературной жизнью столицы.

"Жизнь наша была бурной, стремительной, - вспоминает М. Колосов. - Дни проходили в работе, а вечерами на Покровке, у себя в комнатах, мы занимались литературной учебой. Вопросы литературного мастерства волновали всех нас". По словам Б. Рингова, "колосовская комнатенка объединяла молодежный писательский актив"^*. Здесь собирались прозаики В. Герасимова, В. Кудашев, И. Рахилло, Г. Шубин. Бывал и М. Шолохов.

^* (Б. Рингов. Неоконченные воспоминания. В кн. "Молодогвардеец". Трехлетие группы писателей "Молодая гвардия". 1922-1925. М., "Молодая гвардия", 1926, стр. 53.)

Одной из своих главных задач молодогвардейцы считали "студийные собеседования"^*. Руководить этой самодеятельной студией прозаиков пригласили В. Шкловского и О. Брика. Занятия сразу же приобрели характер чисто формального овладения мастерством. В. Шкловский прямо заявлял, что он учил молодогвардейцев "способам обработки вещи"^**.

^* ("На посту", 1923, № 1 (июнь), кол. 206.)

^** (В. Шкловский. Литературная учеба. В кн. "Молодогвардеец", стр. 42.)

"Борьба за форму, - писал В. Шкловский, - не должна быть борьбой за отстаивание старой формы, иначе мы будем шаманами". Он считал, что "старую форму нужно изучать, как лягушку, и вовсе не для того, чтобы научиться квакать". Шкловский ратовал за "технические навыки", за "внесение в искусство технологии", за "умение описывать вещи"^*. Приблизительно на этих же позициях стоял и О. Брик, устроивший молодогвардейцам "учебную тиранию".

^* (В. Шкловский. Борьба за форму. В альм. "Молодость". Л., "Молодая гвардия", 1927, стр. 298-300.)

"На Покровку, - вспоминает Б. Рингов, - темными вечерами сзывал нас Брик. Кружок беллетристов плескался в произведениях: своих, горячих, и чужих, от которых несет классиком. Языки у всех звенели во рту, как в колокольце.

Разбор... Расчленение... Собирание "убитых воинов"... Сюжет... Прием письма... Уздечка на читателя... Снабжение Чеховым шло усиленно, полным карьером. Мы учились"^*.

^* (Б. Рингов. Неоконченные воспоминания. В кн. "Молодогвардеец", стр. 53.)

Принял участие в этих литературных студиях и совсем юный продовольственный комиссар с Дона Михаил Шолохов. Марк Колосов так рассказывает об этом:

"Первое занятие проводил с нами О. Брик в ноябре 1923 года. После его беседы "О сюжете" и разбора рассказа Чехова "Пересолил" каждый из нас должен был написать рассказ "на обратный эффект". Наиболее прилежно это задание выполнил Шолохов. Его рассказ произвел на нас особое впечатление.

Сюжет его я и сейчас помню: секретарь волостного комсомольского комитета просит старика кучера проверить приехавшего из губкома агитатора по дороге в станицу, где этот агитатор должен выступать. Слишком щегольской был вид у представителя губкома комсомола. Смысл проверки был показателен для строгих нравов комсомольцев того времени. Среди агитаторов встречались и такие, которые не столько думали о том, чтобы просветить деревенскую молодежь, сколько "себя показать", произвести впечатление на сельских девчат.

Старик кучер в дороге искушает агитатора, советует остановиться на хуторе, где у его кумы имеется самогон. Агитатор отмалчивается. Старик намекает, что на другом хуторе живет его родственница, которая лишь недавно вышла замуж, мужа взяли в Красную Армию, там можно заночевать. Агитатор продолжает молчать. Тогда кучер начинает ругать Советскую власть: что это за власть такая, не может дегтем и овсом обеспечить.

Тут и произошел "обратный эффект". Парень вскочил и, выхватив револьвер, заговорил: "Ах ты контрик! Покуда ты мне всякую стариковину городил, я не обращал внимания на твои пережитки, но раз ты нашу родную Советскую власть задел, будет тебе сейчас конец!"

Кучер, подняв руки, едва сумел растолковать парню, что это он его "проверял"!"^*.

^* (Из беседы с М. Б. Колосовым. 15 июня 1956 г.)

По словам М. Колосова, это был не только остросюжетный, но и сочный по языку рассказ, с запоминающимися лицами, благородный по замыслу - так запечатлелись в нем молодые и старые люди эпохи гражданской войны.

"Тяга к литературной работе" привела Михаила Шолохова в редакцию комсомольской газеты "Юношеская правда"^*, литературным отделом которой руководил поэт Александр Жаров. 19 сентября 1923 года молодежь, развернув поутру свежий, пахнувший типографской краской номер этой газеты, прочла небольшой фельетон "Испытание"^**. Под ним стояла ничего не говорившая подпись: "М. Шолох". Это было первое выступление Шолохова в печати. За ним последовали еще две публикации - "Три"^*** и "Ревизор"^****. Все они носили типичный фельетонный характер.

^* (25 января 1924 года, извещая о смерти В. И. Ленина, редакция "Юношеской правды" объявляла читателям: "..."Юношеская правда" - газета рабочей и крестьянской молодежи, то есть газета этих тысяч нарождающихся ленинцев, в день смерти нашего великого вождя переименовывает себя в "Молодого ленинца" (Орган ЦК и МК комсомола)".)

^** (М. Шолох. Испытание. "Юношеская правда", 19 сентября 1923 г., № 35, стр. 4.)

^*** (М. Шолох. Три. "Юношеская правда", 30 октября 1923 г., № 44, стр. 6.)

^**** (М. Шолох. Ревизор. "Молодой ленинец", 12 апреля 1924 г., № 30, стр. 4.)

Первый фельетон "Испытание" - перекликается с рассказом Шолохова, прочитанным на учебных занятиях молодогвардейцев. На страницах газеты он приобрел конкретный адрес - "Случай из жизни одного уезда".

Секретарь Укома РКСМ просит довольно подозрительного человека "в широком модном пальто, с заплывшими жиром самодовольными глазками", нэпмана Тютикова, "проверить" политическую благонадежность секретаря волостной ячейки Покусаева, который направляется на Сельскохозяйственную выставку. По дороге Тютиков нагло провоцирует Покусаева, и тот основательно избивает его за это.

Сюжет фельетона и лег, по всей вероятности, в основу рассказа, прочитанного молодогвардейцам. Характерно, что в рассказе Шолохов перенес действие в знакомую ему казачью среду, в обстановку донской жизни.

Второй фельетон молодого Шолохова был связан с той обстановкой, которая окружала его в Москве. По приезде в столицу он на себе испытал вопиющие контрасты нэпа. Военная разруха еще сильно давала себя знать, процветала спекуляция, на биржах труда скапливались тысячи безработных, а поднимавшая голову буржуазия прожигала жизнь. События этого времени и отразились в фельетоне "Три", посвященном рабфаку имени Покровского.

Простые, дышащие молодостью и здоровьем, упрямые и веселые парни, преодолевая трудности, изучают марксизм, готовятся быть стойкими бойцами-коммунистами, хозяевами своего молодого рабоче-крестьянского государства. Шолохов противопоставляет их не только тем, кто с презрением относится к новой жизни, но и тем, кого засосало мирное затишье, для кого героическая борьба минула, "как сладкий сон", кто опустился и стал обывателем.

В третьем фельетоне - "Ревизор" - М. Шолохов обращается к изображению родного Дона. "Истинное происшествие" происходит в станице Букановской. Комсомолец Кособугоров, рассеянность которого "достигла анекдотических размеров", командируется в Буканов для работы среди батрачества. Перетрусивший, позеленевший от страха кассир кредитного товарищества принимает Кособугорова за ревизора. В конце фельетона недоразумение выясняется. Оказывается, Кособугоров по рассеянности надел на постоялом дворе лохматое пальто, которое принадлежало остановившемуся там ревизору.

Фельетоны молодого Шолохова печатались на страницах "Юношеской правды" одновременно со стихами Д. Бедного и В. Маяковского. Исполненные комсомольского задора и оптимизма, они перекликались с бодрыми стихами молодых комсомольских поэтов А. Жарова и А. Безыменского, с очерками и рассказами о молодежи М. Колосова, литературная жизнь которых, собственно, и начиналась здесь, на страницах той же "Юношеской правды".

Шолохов начал свой путь в литературу изображением молодежи - рабфаковцев, комсомольцев, в среде которых он жил и на Дону, и по приезде в Москву. Уже первые его фельетоны шли от жизни, окружавшей молодого писателя. Связь с ней он подчеркивал очень настойчиво. "Истинное происшествие", "Случай из жизни одного уезда" - так определялось содержание фельетонов. В основе их - комические ситуации. Причем юмористическая струя усиливается от фельетона к фельетону. Характерно, что юмор, с таким блеском раскрывшийся впоследствии в романах и ставший существенной особенностью таланта Шолохова-художника, появляется с самого начала его творческого пути.

С первых литературных опытов - и это тоже весьма примечательно - устанавливается связь с лучшими образцами русской литературы. Молодой писатель учится у Чехова мастерству развертывания сюжета, краткости, логичности и цельности повествования. Интерес к Гоголю, сказавшийся еще в гимназические годы, наложил отпечаток и на первые литературные опыты. Знаменитая гоголевская комедия подсказала структуру одноименного фельетона. Несмотря на сознательное подчеркивание этого факта самим автором, следование Гоголю носит пока откровенно подражательный характер. Почти полным повторением и перенесением в современность гоголевской ситуации достигается лишь комичность положения анекдотически рассеянного человека. Автор делает весьма смутный вывод, что нынешняя молодежь вовсе не так безнравственна, как это кажется представителям старшего поколения. В зрелом творчестве Шолохова связь с Гоголем проявится значительно глубже и в ином плане, прежде всего в наследовании народной первоосновы его творчества.

Авторские характеристики в фельетонах Шолохова очень экономны, лаконичны. Основное внимание сосредоточено на конфликте, диктующем структуру повествования, на раскрытии персонажа через действие, поступок. Нельзя пройти и мимо скупых, но метких деталей психологической обрисовки, емкой речевой характеристики фельетонных персонажей.

Фельетоны в "Юношеской правде" обнаруживали некоторые существенные особенности большого таланта Шолохова. Но в них было еще много несовершенного. Потребовались годы напряженной работы, прежде чем автор фельетонов пришел к большому мастерству.

С 1923 года литература становится основной профессией Шолохова. К этому времени им уже написано несколько рассказов о Доне. Некоторые были посланы в ту же газету, где печатались его первые фельетоны, но ни один из них тогда не увидел света. 15 марта 1924 года в "Почтовом ящике" газеты появился отзыв об одном из этих рассказов. "Твой рассказ, - отвечал Шолохову А. Жаров, - написан сочным, образным языком. Тема его очень благодарна. Но - это еще не рассказ, а только очерк. Не спеши, поработай над ним, очень стоит. Введи в него больше действия, больше живых людей и не слишком перегружай образами: надо их уравновесить, чтоб один образ не заслонял другой, а ярче выделялся на фоне другого. Работай терпеливее, упорней"^*.

^* ("Молодой ленинец", 15 марта 1924 г., № 21, стр. 4. Отзыв появился за подписью: А. Ж. Александр Жаров ответил мне: "Вы правы. Ответ М. Шолохову, помещенный в газете "Молодой ленинец" (1924 г.), написан мною... В "Молодом ленинце" я был кем-то вроде главного литературного советчика, консультанта и заведующего "Почтовым ящиком" (Письмо А. А. Жарова к автору настоящей книги от 13 февраля 1955 г.).)

О каком рассказе идет речь - неизвестно, но важно, что он обратил на себя внимание тем "сочным, образным языком", которым вскоре восхищался и А. Серафимович. Отзыв Александра Жарова говорит о том, что в редакции начинали понимать: к ним стучится самобытный художник, талантливый рассказчик, со своей темой, со своим видением жизни.

Много и настойчиво работал Шолохов и в конце 1924 года на страницах этой же газеты напечатал свой первый рассказ - "Родинка"^*, которым и открыл позже сборник "Донских рассказов". Здесь же увидела свет и первая повесть - "Путь-дороженька".

^* (М. Шолохов. Родинка. "Молодой ленинец", 14 декабря 1924 г., № 144, стр. 4-5.)

Путь Шолохова в литературу не был легким, его рассказы не сразу находили себе место на страницах газет и журналов. Молодому писателю приходилось преодолевать тяжелые лишения, днями зарабатывать на существование, ночами - писать. Из-за этих условий Шолохов и решил вернуться на Дон, в станицу Каргинскую. Перед отъездом из Москвы он оставил Марку Колосову письмо: "...Сегодня я уезжаю и повидать тебя не имею возможности... Судя по твоим словам, в моем рассказе "Зверь", помимо заглавия и конца, все хорошо; исправить его я не имел возможности... но думаю, что ты сможешь исправить сам (это не трудно), озаглавь рассказ хотя бы "Окрпродкомиссар Бодягин", урежь конец до следующих строк, где описывается место, где лежали Тисленко и Бодягин убитые. Ты не понял сущности рассказа. Я хотел им показать, что человек, во имя революции убивший отца и считавшийся "зверем" (конечно, в глазах слюнявой интеллигенции), умер через то, что спас ребенка (ребенок-то, мальчишка, ускакал). Вот что я хотел показать, но у меня, может быть, это не вышло. Все же я горячо протестую против твоего выражения: "ни нашим, ни вашим". Рассказ определенно стреляет в цель. Прочти его целиком редколлегии, а там уж можете по своему компетентному усмотрению переделывать его, все же прижаливая мое авторское "я". Вот все, что я хотел тебе сказать"^*.

^* (М. Шолохов - М. Колосову. 24 мая 1924 г. Москва, Архив М. Б. Колосова, л. 1-2.)

Характерно, что даже в среде близких себе писателей из группы "Молодая гвардия" Шолохов не встретил глубокого понимания и искренней поддержки своих замыслов. Автору донских рассказов приходилось вести долгую и трудную борьбу с издателями и редакторами, прежде чем его произведения появлялись в печати. Тот же рассказ "Зверь" был опубликован на страницах газеты "Молодой ленинец" под названием "Продкомиссар" лишь в феврале 1925 года^*.

^* (М. Шолохов. Продкомиссар. "Молодой ленинец", 14 февраля 1925 г., № 37, стр. 7.)

Вернувшись на родину, молодой писатель продолжает напряженно работать. Имя Шолохова все чаще появляется в печати, особенно на страницах молодежных журналов ("Журнал крестьянской молодежи", "Смена", "Огонек", "Прожектор").

Активно Шолохов сотрудничал и в журнале "Комсомолия". В начале 1925 года, вспоминает ответственный секретарь журнала Иван Молчанов, как раз в то время, когда спешно готовился первый номер "Комсомолии", "в редакцию пришел паренек в захватанной и порыжелой шапке-кубанке, сдвинутой на затылок, в каком-то полувоенном "лапсердаке", тоже изрядно поношенном и заштопанном". Он принес рассказ "Бахчевник" и попросил тут же прочесть его. "Имя Шолохова, - пишет Иван Молчанов, - мне тогда ничего не говорило, но рассказ мне очень понравился. А тут как раз и Жаров подошел. Я ему сказал, что вот наконец товарищ принес хороший рассказ. Он тоже прочел, и ему рассказ понравился. Рассказ тут же был направлен в набор"^*. Вслед за "Бахчевником" в журнале "Комсомолия" были напечатаны и другие рассказы ("Смертный враг", "Лазоревая степь", "Батраки"). В 1925 году Госиздат один за другим выпускает отдельными изданиями пять рассказов Шолохова ("Двухмужняя", "Алешкино сердце", "Против черного знамени", "Нахаленок", "Красногвардейцы"). Но и здесь, в отделе крестьянской литературы Госиздата, как и в среде молодогвардейцев, талант Шолохова не сразу нашел поддержку. О печальной участи начинающих авторов сообщалось и М. Горькому в Сорренто: "Один из них - Михаил Шолохов, совсем юнец. В то время был редактором беллетристической секции Феоктист Березовский. Он уделил Шолохову очень много внимания и времени"^**.

^* (Из письма И. Н. Молчанова к автору от 14 ноября 1956 г.)

^** (А. Л. Гуров - А. М. Горькому. 20 апреля 1928 г. Архив Горького. КГ-рл-8-72-1, л. 1 обор.)

Ф. Березовский приветливо встретил молодого рассказчика, редактировал его рассказ "Двухмужняя", готовил к печати другие книги. Вместе с тем рукописи шолоховских рассказов, хранящиеся в архивах, зримо передают ту борьбу, которую приходилось выдерживать молодому писателю, прежде чем его произведения могли увидеть свет. Особенно резкие возражения вызвал так и не вышедший отдельным изданием рассказ "Смертный враг". Рецензенты считали, что фигура Ефима Озерова "не совсем выдержана" ("похоже на отрицание селькорства"), отдельные сцены нелепы, "конец шаблонен"^*. Эти обстоятельства, очевидно, имел в виду Ф. Березовский, сообщая Д. Фурманову для романа "Писатели" случай, характерный для литературных нравов того времени. В архиве Д. Фурманова, с одобрением встретившего рассказы молодого Шолохова, сохранилась следующая запись: "Слабый рассказ Минаева был принят из целей тактических... Хороший рассказ Шолохова из гражданской войны был отвергнут ("Нам этот материал надоел")"^**.

^* (Архив ИМЛИ, ф. 143, оп. I, № 2, л. 1, 2.)

^** (Архив Д. Фурманова. ИМЛИ, п. 62. 297, л. 3.)

Долгое время не мог увидеть свет и сборник рассказов Шолохова "О Колчаке, крапиве и прочем" (М. - Л., Госиздат, 1927). В книге этой, несмотря на уверения А. Тарасова-Родионова в "дружеском содействии" молодому писателю, из девяти рассказов осталось сперва пять, а затем изъят был и рассказ "Семейный человек"^*. Причем давший название книге рассказ квалифицировался как "сюжетно примитивный", считалось, что Шолохов в этом рассказе излишне комикует и, ставя важный вопрос о борьбе крестьянства за свои права, подменяет классовую борьбу в деревне "борьбой между мужчинами и женщинами"^**.

^* (А. Тарасов-Родионов - М. Шолохову. 21 июня 1927 г. ЦГАЛИ, ф. 613, оп. 7, ед. хр. 431, л. 4.)

^** (А. Субботин. О книжках, у которых есть миллионный читатель, но нет... редактора. "Коммунистическая революция", 1929, № 8 (апрель), стр. 100.)

Так начиналась литературная деятельность Шолохова, так прокладывал молодой писатель свою дорогу, изображая жизнь народа, его судьбы в революции.