"Приходилось бывать в разных переплетах..."

С 1920 года пятнадцатилетний Шолохов становится участником бурных событий, какими жила страна, его родной край. Из автобиографии:

"С 1920 года, то есть с момента окончательного установления Советской власти на Юге России, я, будучи пятнадцатилетним подростком, сначала поступил учителем по ликвидации неграмотности среди взрослого населения, а потом перешел на продовольственную работу и, вероятно, унаследовав от отца стремление к постоянной перемене профессии, успел за шесть лет изучить изрядное количество специальностей. Работал статистиком, учителем в низшей школе, грузчиком, продовольственным инспектором, каменщиком, счетоводом, канцелярским работником, журналистом. Несколько месяцев, будучи безработным, жил на скудные средства, добываемые временным трудом чернорабочего".

Суровое, горячее время было на Верхнем Дону. Приведу выдержки из хроники Верхнедонского округа тех лет.

1920-й год. 17 декабря проходило собрание окружного партийного актива. Присутствовало 50 человек. Обсуждались вопросы: о народном образовании (докладчик завокроно Ушаков), о борьбе с бандитизмом (докладчик начальник окрмилиции Воронин), о продразверстке (докладчик окрпродкомиссар Мурзов).

Решено: направить 100 человек на борьбу с бандитизмом, усилить продотряды, увеличить массовое издание бюллетеней-листовок, воззваний.

1921-й год. С 10 января по 10 февраля объявлен месячник революционного труда под лозунгом: "Все - на продработу!" На продразверстку направлялись лучшие силы. Продотряды пополнялись коммунистами, создавались ударные группы. Окрисполком издал приказ о беспощадной борьбе со спекуляцией хлебом.

Ввиду сложной обстановки выборы хуторских Советов, назначенные на февраль, окрисполком решил отложить и провел назначение председателей некоторых станичных и многих хуторских Советов.

Март. Из-за сокращения поголовья рабочего скота во дворах, всюду в хуторах проводятся соединения (супряги) двух - трех домохозяев для совместной обработки земельных участков и посева яровых.

Март - апрель. Окончательно было упразднено паевое землевладение. Вся земля была переделена на души.

14 апреля состоялось чрезвычайное заседание окрисполком а в связи с восстанием Фомина. Был образован окружной Военно-революционный комитет в составе: Аркадьева - заместителя секретаря окружкома партии (председатель), Зайцева - секретаря окружкома партии, Шахаева - окружного военного комиссара, Воронина - начальника окружной милиции и Ушакова - завокроно.

15 апреля. Ввиду сложности обстановки во всех станицах и крупных хуторах созданы ревкомы из председателей Советов, заведующих военными отделами, секретарей партячеек. Намечены меры по чистке некоторых хуторских Советов. Во всех станицах созданы конные отряды по борьбе с бандитами, установлен порядок по охране хуторов. Организован сбор тачанок, лошадей, седел и оружия.

Газета

Новая жизнь приходила на донскую землю. На родине Шолохова, в хуторе Кружилине, казаки создали первую на Верхнем Дону сельскохозяйственную артель, "коммунию", как ее именовали хуторяне. Об этом сообщила газета "Верхне-Донская правда" 29 декабря 1920 года. А в соседний с Каргинской хутор Коньков, где также была создана сельхозартель "Красный воин 13-й Дондивизии", пришел первый трактор. В рассказе "Двухмужняя" Шолохов описывает, как смотрели хуторяне на работу невиданной доселе машины.

В начале 1920 года создается Верхнедонской окружной отдел народного образования, главная задача которого с первых шагов - ликвидация неграмотности. На учет взята вся местная хуторская и станичная интеллигенция. У Михаила - начальное гимназическое образование, по тем временам большая редкость в хуторе. Он становится учителем по ликвидации неграмотности в хуторе Латышеве, недалеко от Каргина.

Уже в четырнадцать лет Шолохов прослыл большевиком, он значился в активе хуторского ревкома, принимал деятельное участие в той повседневной работе, которую развернула молодая Советская власть на селе.

Каргинские коммунисты и советские работники заприметили смышленого не по годам, расторопного паренька: он был грамотен в политике, хорошо знал хуторских людей. Михаила приглашают работать в станичный Совет. В архивах сохранились списки советских служащих станицы Каргинской 1920 года, среди которых Шолохов значится журналистом.

Несомненно, это было большое доверие местных коммунистов пятнадцатилетнему подростку, к тому же беспартийному. Шолохов же, не колеблясь, сделал мужественный и смелый шаг. В станице была сложная обстановка: хотя уже окончательно утвердилась Советская власть на Дону, еще живучими оставались корни контрреволюции.

Глухими ночами тайком собирались бывшие белоказаки, кулаки, недавние активные участники вешенского мятежа, горячо обсуждали, строили планы восстания, готовились покончить с большевиками, надеялись на помощь из-за границы. В черные списки были занесены все коммунисты и работники сельсовета. При удобном случае стреляли в окна, подстерегали на дорогах, подстрекали середняков прятать хлеб от Советов. В некоторых хуторах организовали открытые выступления против Советской власти.

Для борьбы с бандитизмом создавались части особого назначения ЧОНы. Михаил Шолохов просил записать и его, но безуспешно, не принимали по малолетству. "Но случай помог", - рассказывал мне Михаил Александрович при встрече 11 апреля 1982 года. Довелось ему по заданию ревкома отвезти срочный пакет в округ - в станицу Вешенскую, председателю окрисполкома Михаилу Петровичу Мошкарову... Привез. Вручил ему в руки. А в кабинете его людно, накурено. Шумят, разговоры. И у всех на устах: хлеб, хлеб, хлеб... И банды: Мелехова, Кондратьева, Фомина... В те дни окружком мобилизовал коммунистов в ЧОН... Мошкаров, прочитав донесение, спросил Шолохова: как дела у них, в Каргинской? Дежурят ли по ночам чоновцы в ревкоме? "А сколько там всего-то в отряде чоновцев?" - спросил военком, сидевший рядом с председателем. "Да Душ двадцать будет", - ответил Шолохов. "Что ж так мало?! - поинтересовался Мошкаров. - А ты чоновец?" - "Нет, - ответил, краснея, Шолохов. - Хотел вступить, да отказали: недорос, мол..." - "А ты можешь вступить добровольцем, - сказал Мошкаров. - Советская власть тебе люба-дорога?" - "А как же!" - ответил Шолохов и,, чтобы казаться солиднее, привстал на носках. А Мошкаров все допрашивал: "В седле сидишь крепко? Шашкой владеешь? - "Как подобает казаку!" - "В обороне станицы участвовал?" - "А то как же!" - отчеканил Шолохов. "Я тебя рекомендую в ЧОН! Будем считать тебя чоновцем! - улыбнулся Мошкаров и крикнул в раскрытую дверь секретарю: - Несите пакет для Каргинской!"^*

^*(Прийма К. И. Чоновец, писатель, коммунист. - В кн.: Чекисты Дона. Ростов н/Д: Кн. изд-во, 1983, с.24.)

Особенно оживились, подняли голову мелкие скрытые банды с приходом на Верхний Дон шеститысячного отряда Махно. Гуляйпольский батька шел на Дон с определенной целью, надеясь за счет верхнедонских казаков пополнить свое поредевшее войско. Он рассчитывал, что вчерашние мятежники снова поднимутся против Советов. Махно просчитался. Казаки не пошли за ним. Насильственная мобилизация ничего не дала, люди разбегались, прятались. Озверевшие бандиты захватили ряд хуторов и станиц, намеревались взять Вешенскую. В жестоких кровопролитных боях малочисленные отряды милиции из числа коммунистов и комсомольцев оказывали яростное сопротивление. Махно, узнав о приближении крупных частей Красной Армии, спешно изменил планы, ушел на Украину.

Бандиты дочиста разграбили хутора, вырезали скот, вывезли тысячи пудов хлеба со складов Каргинского ссыпного пункта. Безжалостно расправлялись они с попавшими в плен красноармейцами, коммунистами, учителями. Однажды и чоновец Шолохов попал в плен к махновцам, и только чудом спасся: видимо, пожалел его. малолетнего, свирепый атаман. Сцены махновского шабаша в Каргинской, все, что случилось с комсомольцем Петькой Кремневым из повести "Путь-дороженька", пережито самим Шолоховым в годы его боевой юности.

Драматически ярко запечатлена в "Донских рассказах" хуторская казачья жизнь первых лет Советской власти: продразверстка, продотряды, банды, кулаки, голод, смерть.

30 января 1980 года в разговоре с М. А. Шолоховым в его доме в станице Вешенской Н. А. Булавин^* спросил писателя, приходилось ли ему встречаться с Махно.

^*(Бывший первый секретарь Шолоховского райкома партии, ныне - директор Государственного музея-заповедники М. А. Шолохова (авт.).)

- Как же, - ответил Михаил Александрович. - Допрашивал меня...

- Какое впечатление он произвел на вас?

Шолохов усмехнулся, пригладил усы. Пыхнул сигаретой.

- Невзрачная личность. Любил окружать себя анархами интеллигентствующими...

- Какая же у него цель была?

- Никакой. Оргии. Пьянки. Кружили тут по хуторам, лавчонки сельповские грабили...

- Какое войско у него было?

- Хорошо вооруженное. Рейды совершали по всем правилам. Впереди разведка. Конница, пехота. Передвигались на ходах...^*

^*(Ход - повозка, арба, оси с колесами, весь низ, кроме кузова (авт.).)

Трудно сказать, что смягчило тогда гуляйпольского батька: то ли совсем мальчишеский вид пленника укротил его гнев, то ли хозяйка хаты, где шел допрос, разжалобила бандита материнским чувством. Махно отпустил "вражененка", крепко пригрозив повесить в другой раз.

Немало пришлось пережить страхов в ожидании сына матери Анастасии Даниловне, боявшейся потерять своего единственного. Михаил Александрович вспомнил эпизод из тех лет в одном из интервью 1943 года: "Мне помнится, как во время гражданской войны, когда мне было 14 лет, в нашу станицу ворвались белые казаки. Они искали меня, как большевика. "Я не знаю, где сын", - твердила мать. Тогда казак, привстав на стременах, с силой ударил ее плетью по спине. Она застонала, но все повторяла, падая: "Ничего не знаю, сыночек, ничего не знаю..."^*

^*(Шолохов М. А. Собр. соч. в 8-ми томах. М.: Правда, 1975, т. 8, с. 124.)

Был "переплет" и со своими, в продотряде. Забирая излишки хлеба у "твердозаданца", молодой продармеец "превысил власть". Михаила Шолохова вгорячах приговорили к расстрелу. Двое суток он сидел в холодной под стражей, пока, к счастью, не разобрались и не заменили расстрел двумя "условными" годами.

"Однажды, уже став знаменитым писателем, Шолохов вместе со своими друзьями подъехал на автомашине к одной из хат, вызвал хозяина.

- Садись, дело есть!

Поехали к лугу. Шолохов спросил казака, своего, как оказалось, давнего знакомого:

- Места тебе знакомые? Ну-ка расскажи... Вел меня здесь?

- Вел.

- Куда?

- На расстрел.

- С винтовкой?

- А с чем же? Не с цепком..."^*

^*(Петелин В. Г. Михаил Шолохов. М.: Воениздат, 1974, с. 11.)

1921 год принес страшное бедствие - голод. Люди ели древесную кору, лебеду, камыш, умирали от истощения прямо на улицах, некому было убирать трупы... Вспомним начало рассказа "Алешкино сердце": "Два лета подряд засуха дочерна вылизывала мужицкие поля. Два лета подряд жестокий восточный ветер дул с киргизских степей, трепал порыжелые космы хлебов и сушил устремленные на высохшую степь глаза мужиков и скупые, колючие мужские слезы. Следом шагал голод..."

Только горячая вера в Советскую власть, несокрушимая твердость, огромное мужество станичных большевиков помогли выдюжить в столь суровое время. Весь год станичные и хуторские ревкомы были под ружьем. Десятки крупных и мелких банд рыскали по округу, оставляя кровавые следы, разоренные ЖИЛИща. Вырезали скот, жгли семенное зерно. Частенько ночи напролет активисты Советской власти, окруженные в каргинской церкви, отстреливались от озверевших пьяных бандитов. Хоронили в братской могиле погибших товарищей, и еще крепче сжимали винтовки, горячее становились сердца, еще сильнее становилась ненависть к врагу.

Об одном из зверских убийств писала "Верхне-Донская правда" 20 октября 1921 года:

"17 августа при налете банды Курочкина на ст. Шумилинскую бандитами зарублена воспитательница детского приюта, девушка 16 лет, Колычева Екатерина. На требование бандитов показать, где живут коммунисты, на все их угрозы оружием храбрая девушка, несмотря на то что была беспартийная, отказалась выдать советских работников, и за это была зверски убита. Бандиты отрубили ей голову и руки".

Друг детства и юности Шолохова, комсомольский активист 20-х годов, полковник в отставке, Алексей Яковлевич Сивоволов, рассказал мне один характерный эпизод из жизни тех лет:

- После известного решения X съезда партии о переходе к новой экономической политике станичному ревкому прибавилось особенно много хлопот. Позарез нужны были свои ораторы - разъяснять казакам преимущества продналога. Все активисты разъехались по хуторам. Дело было в уборку, тянуть с агитацией было нельзя. Я с двумя друзьями-комсомольцами сидел в маленькой комнатушке Нижне-Яблоновского сельсовета, когда на бугре запылили всадники. Бандиты. Мы вскочили в седла и левадами ускакали к хуторку Топкая Балка (сейчас там отделение совхоза "Красная заря" Боковского района). В хуторе работал кузнецом мой отец. Только въехали, а навстречу моя сестра Акулина - испуганная, простоволосая, кричит не своим голосом:

- Фомин!.. Бандиты!

Мы бросили коней - и на ток, под веялки. Пропылились хорошенько и стали работать вместе со всеми. А тут с другой стороны откуда ни возьмись - Михаил Шолохов на двуколке. Трусит не спеша, правит прямо к дому, где банда расположилась. Акулина опять не растерялась, успела дать знак. И обмерла, видя, как Михаил крутанул двуколку и погнал галопом. Это было равносильно гибели: под окнами у бандитов проскакать что есть мочи обратно в степь. В сорочке он родился - никто за пьянкой не заметил беглеца...

За Каргинским сельсоветом, на берегу Чира, в братской могиле похоронены зарубленные бандой Фомина председатель Грушинского сельсовета М. Ф. Клюкин, продармейцы из местного продотряда А. И. Козырин, П. С. Мазанов, В. И. Попов, В. А. Семишин и М. В. Черняк. Банда Фомина особенно свирепствовала здесь в 1921 году. На колокольне круглосуточно дежурил сторожевой, и, если бандиты устраивали налет, столетний позеленевший колокол далеко разносил тревожные, неумолкающие удары. За высокой каменной оградой укрывались красноармейцы и местные активисты. Церковь служила крепостью.

Шолохов М. А.

Насколько тревожное и опасное было время, можно судить по тому, что с марта по август 1921 года в Верхнедонском округе от рук бандидов погибло более 200 коммунистов, комсомольцев, советских активистов.

- В Каргине Шолоховы в то время жили очень бедно, своего домишка не имели, помещались втроем в комнате, снятой внаем, материально нуждались, больше всего в продовольствии, - вспоминал С. Т. Вахнин, в прошлом продовольственный комиссар Верхнедонского округа. - Михаил Александрович носил простенький костюмчик, зимой - пальтишко. Он был замечательный работник, умный, находчивый. Что ни поручишь ему - сделает. Обязательно будет сидеть до тех пор, пока не закончит дела. По должности он должен был составлять списки, по которым взимался продналог, - на каждый хутор и на каждый двор. А округ наш в то время был очень большой, он объединял Вешенский район, Верхнедонской и часть станиц, отошедших теперь к Сталинградской области. Тогда часто собрания проводились, он выступал на них, очень активный был. Парнишка - огонь, отчаянный, развитой не по годам. В Букановскую переехал и там опять показал себя. В его задачу входило собирать население в каждом хуторе и проводить собрания. Он вел агитацию, был неплохим оратором. Умел подойти к населению. Он местный, и его уважали. Самая ответственная в ту пору была наша работа. Больше всех страдали продовольственники. Тогда по Верхнедонскому округу свирепствовали банды Фомина и Федора Мелехова, из Воронежской губернии врывались банды Антонова и Кондратьева. В особенности банда Фомина преследовала продработников. В какую станицу ни заскакивали, убивали уполномоченных продкомов, агентов по выполнению разверстки. Больше всего за ними гонялись. Банда часто местная, всех ответственных работников наперечет знает в лицо. Ежедневно налетали. Дома ночевать не приходилось. Ночь проводили в учреждении. Соберется нас человек десять - пятнадцать. Сидим за столом с винтовками наготове.

Александр Михайлович Шолохов

Такая же история частично и в Каргине была, ночевали в конторе. А еще серьезнее было дело в Букановской. Заскочит банда в станицу - Шолохову приходилось или куда-нибудь прятаться или к какому-нибудь отряду примыкать. Два - три продработника сами ничего не могли сделать - банды-то ведь крупные. У Кондратьева в банде было до пятисот человек. Против него у нас был сформирован продотряд; в отряд входили милиция, все рабочие и служащие округа. В стычках и перестрелках принимал участие и Шолохов. Частенько это бывало!

Горячее и суровое время, близкое дыхание смерти, голод, бессонница наложили свой отпечаток на весь облик юноши, почти подростка. Воображение мое рисует Шолохова тех лет, продармейца, сероглазого казачка, ловко и ладно сидящего в низком казачьем седле. Лицо его обветрено, руки худые, почти черные от весеннего солнца, в глазах, по-орлиному цепких и быстрых, светится веселость, озорство, живой и острый ум.

Достоевский говорил, что описание состояния человека перед казнью он мог сделать психологически достоверно и убедительно, только побывав сам осужденным на смерть на плацу с завязанными глазами, пережив несколько ужасных минут в ожидании смерти.

Нет, не бесследно прошли переплеты 20-х годов для юноши Шолохова. А сколько жизней он прожил в ту ночь перед расстрелом? Какие бури пронеслись в его совсем юной душе, опаленной огненным дыханием гражданской войны?..

Но были и другие дни и ночи в те суровые годы. Люди жили обычными заботами, интересами, радостями. По вечерам, управившись с хозяйственными делами, станичники, и старые и молодые, спешили в кинотеатр. Это был один из первых кинотеатров на Дону, он был открыт в Каргинской в 1911 году. Но фильмов там не показывали: аппаратура не работала, кинолент не было. Каргинцы шли в кинотеатр смотреть выступления своих местных артистов. Драматическим кружком руководил Тимофей Тимофеевич Мрыхин, а душой этого кружка был Шолохов и его друзья - Алексей Сивоволов, Алексей Триполев, Петр Ткачев.

- Начинали с чеховских водевилей, - вспоминает А. Сивоволов, - "Медведь", "Юбилей", "Предложение". Михаил Шолохов особенно любил комические роли и обязательно по ходу действия присочинял что-нибудь от себя. От этого его никто не мог отучить.

Каждую неделю репертуар обновлялся. Ставили что попадало - пьес не хватало. Искали новые вещи, обсуждали, готовили к постановке.

Михаил Шолохов приносил из дома рукописные пьесы.

- Вот, - каждый раз говорил он, - переписал из книжки.

И это "переписанное" приводило станичников в восторг. Никто, разумеется, не подозревал об авторстве юного кружковца. Так были поставлены "Генерал Победоносцев", переложенный на современный лад "Недоросль" Фонвизина (роль Митрофанушки исполнял Шолохов); так была создана по бытовавшим среди казаков анекдотам об умном денщике и глупом генерале пьеса "Денщик и генерал".

На одном из спектаклей в 1921 году присутствовал председатель ревкома Верхнедонского округа С. И. Ушаков. Ему понравилась игра кружковцев, и он посоветовал поехать с гастролями по хуторам. Ребята побывали в Боковской, Лиховидовском, Латышах, Вислогузовском, Грушинском.

Пьесы не сохранились. Но можно представить, с каким интересом, азартом работал молодой Шолохов в драмкружке. Он был и автором пьес, и режиссером, и актером. Спектакли станичных артистов имели огромный успех у каргинцев. Кинотеатр всегда был переполнен. Особенно нравилась игра "Мишки" Шолохова. Перед началом спектакля казаки спрашивали:

- А Мишка играть будет?

В каргинском драмкружке Михаил Шолохов впервые опробовал, вынес, пусть анонимно, свои литературные опыты на суд станичников. Он как бы проверял, интересно ли людям то, о чем он пишет. Примеривался, хватит ли сил на большее. Это была практическая литературная школа.