3. Перед собранием сочинений

Случилось так, что обошедшие весь мир романы Шолохова "Тихий Дон" и "Поднятая целина" с конца сороковых годов не выходили в свет новыми изданиями у нас, на русском языке. Прокатилась волна дискуссий по вопросам языкознания. Вновь остро встали проблемы языка художественной литературы, писательского мастерства.

В этих условиях уже в 1950 году Шолохов начал готовить сначала "Поднятую целину", а затем и "Тихий Дон" к исправленным изданиям. Обращает на себя внимание, что в верстке "Поднятой целины" (Гослитиздат, 1952) слова: "Печатается по тексту, вновь просмотренному и исправленному автором" - зачеркнуты и рукою Шолохова написано: "Издание, вновь просмотренное и исправленное"^*. На титульном листе "Тихого Дона" (Гослитиздат, 1953) впервые за все время издания романа было уже совсем лаконично указано: "Издание исправленное". В послесловии к нему его редактор К. Потапов делает попытку аргументировать свое слишком активное вмешательство в авторский текст:

^* (ЦГАЛИ, ф. 613, оп. 7, ед. хр. 90, л. 1 обор.)

"Глубоко, с высокой художественностью отобразив в "Тихом Доне" правду истории, писатель, однако, в отдельных случаях неясно, а иногда и ошибочно осветил некоторые исторические факты. Это, видимо, во многом объяснялось тем, что во время создания романа автор не располагал всем необходимым, исторически верно освещающим события материалом.

Правильно характеризуя Корнилова как душителя революции и главаря противонародного заговора, автор иногда нечетко, а местами и неверно показывал действительные устремления Корнилова него окружение. Не были раскрыты и те империалистические силы, которые стояли за спиной главаря мятежа, направляли его действия. Отдельные ошибки автора вступали в противоречие с правдивым изображением Корнилова и корниловщины на последующих страницах романа.

Во второй книге романа было допущено искажение некоторых исторических фактов, относящихся к деятельности героев гражданской войны - казаков Федор Подтелкова и Михаила Кривошлыкова... Автор наделил Подтелкова не свойственными ему чертами, что не могло не привести к обеднению и даже некоторому искажению образа. Вначале автор подчеркивал простоту Подтелкова в обращении с казаками, а потом, после избрания председателем ревкома, у него якобы появились высокомерие и заносчивость. Налет казачьей самостийности у Подтелкова и Кривошлыкова чувствовался в сцене переговоров с калединским правительством. Необоснованно изображалось отношение Подтелкова к такому важному, острому на Дону вопросу, как вопрос о земле: дать ли ее живущим здесь многим сотням тысяч "иногородних" и "коренных" крестьян? На этот вопрос, заданный ему Григорием Мелеховым, Подтелков отвечал отрицательно. Читатели могли сделать ошибочный вывод о действительном отношении его к массам "иногородних" и "коренных" крестьян на Дону...

Самосуда над белогвардейским полковником Чернецовым Ф. Подтелков в действительности не устраивал. Он хотел судить беспощадного карателя шахтеров и оголтелого контрреволюционера революционным судом. Он зарубил его - это правда. Но это был акт самозащиты: Чернецов выхватил из куртки револьвер и хотел убить Подтелкова, произошла осечка... Что оставалось делать Подтелкову? Ждать второго выстрела? Подставить свою грудь под револьвер злобного карателя? И Подтелков поступил в отношении Чернецова так, как только и мог поступить в этой обстановке.

В новом, исправленном издании романа существенные недостатки как в обрисовке Корнилова, так и в освещении боевой революционной деятельности Федора Подтелкова и Кривошлыкова устранены"^*.

^* (К. Потапов. "Тихий Дон" Михаила Шолохова. В кн. М. Шолохов. Тихий Дон. Кн. 4-я. Изд. исправленное. М., Гослитиздат, 1953, стр. 480-482.)

Кроме этих обстоятельств необходимость исправленного издания "Тихого Дона" К. Потапов объяснял важностью достижения гармонического единства "всех изобразительных средств", проведения единой в этом отношении "линии" через все книги романа, особенно необходимостью устранения диалектных слов и выражений. К. Потапов утверждал, что в первых книгах "Тихого Дона" "чувствовалось излишнее употребление "местных речений", увлечение диалектизмами". И вот теперь, при подготовке нового издания романа, "писатель основательно "прошелся" по книгам и устранил языковые погрешности, допущенные в начальную пору творчества"^*.

^* (К. Потапов. "Тихий Дон" Михаила Шолохова. В кн. М. Шолохов. Тихий Дон. Кн. 4-я. Изд. исправленное. М., Гослитиздат, 1953, стр. 491.)

Однако внесенные в это издание романа исправления значительно шире редакторских объяснений. Во всемирно известном тексте сделаны не только существенные, в несколько страниц, купюры. Рукою редактора вписаны новые страницы, связанные прежде всего с историко-хроникальной характеристикой некоторых исторических событий.

Весьма многочисленные купюры и исправления в первой книге связаны с раскрытием взаимоотношений Григория и Аксиньи, их встреч и сближения. Сняты существенные детали авторской характеристики Аксиньи, введены в нее даже новые штрихи. Наконец, до неузнаваемости "выправлена" сцена родов Аксиньи. В эту сцену, лишившуюся неповторимых шолоховских красок и интонаций, вписаны чуждые писателю и его героям слова, придающие изображению совсем не шолоховские акценты.

Поправки, опять-таки искажающие отношение автора к изображаемому, сделаны в сценах поезжанья, послевенечной "гульбы". Сняты слишком "натуралистические", по мнению редактора, детали в рассказах о том, как Митька Коршунов "обгулял" дочку купца, как "присватывался" он к сестре, как изнасиловали служивые казаки Франю, рассказ о беременности Пелагеи Майданниковой, отдельные записи в дневнике казака Тимофея, касающиеся, в частности, той же Елизаветы Моховой. Даже из речи циничной Дарьи убраны большие куски текста, важные не только для ее характеристики, но и для изображения быта казачьей станицы.

Совсем иного характера исправления внесены во вторую книгу романа. Здесь главным образом снимаются некоторые авторские оценки и включаются новые куски текста с публицистически обостренными характеристиками Корнилова и участников корниловского мятежа, вводятся новые документы, преимущественно цитаты политических деятелей, характеризующих события этих лет.

Как это ни странно, но именно в этом издании романа вводится пересказ речи делегата от рабочих-шахтеров на съезде в станице Каменской (в первых изданиях указывалось, что с такой речью выступил Сырцов). Общеполитическая характеристика событий периода борьбы с калединщиной введена в начало девятой главы пятой части романа, а в восемнадцатую главу - оценка событий в связи со взятием Красной гвардией Ростова.

Целый ряд исправлений идет по линии изображения в романе Федора Подтелкова и Михаила Кривошлыкова. Особенно тщательно редактор издания стремится мотивировать поведение Подтелкова в сцене столкновения его с белым офицером Чернецовым. Убийство Чернецова характеризуется как акт самозащиты: "Чернецов выхватил из куртки револьвер, вскинул руку... Осечка... Подтелков мгновенно бросил руку на эфес шашки, кинулся на Чернецова"^*.

^* (М. Шолохов. Тихий Дон. Кн. 2-я. Изд. исправленное. М., Гослитиздат, 1953, стр. 239.)

Многие сотни исправлений в этом издании касаются вытравливания диалектизмов не только в авторской речи, но и в речи персонажей. Несмотря на общую восторженную оценку этого издания критикой и даже попытку как-то систематизировать и обобщить внесенные в него языковые исправления^*, отмечалась и некоторая утрата живого звучания народного говора, обеднение не только речи персонажей, но и лишение языковой сочности и своеобразия авторской речи.

^* (Л. Якименко. Новое издание "Тихого Дона". "Лит. газета", 10 августа 1954 г., № 95, стр. 3-4; И. Лежнев. О новой редакции "Тихого Дона". "Звезда", 1954, № 12, стр. 160-169.)

Сам Шолохов был весьма обескуражен такой редакторской правкой "Тихого Дона". Ознакомившись с этой правкой, он писал в издательство:

"Должен сказать, что Потапов - при всей его доброжелательности к роману - как редактор... не годится. Нет у него художественного вкуса, в любой его правке вы увидите весьма посредственного газетчика, вот в чем беда! Тут я совершил ошибку в выборе редактора, в чем и раскаялся, когда большинство его скопцовских изъятий мне пришлось восстанавливать, по сути проделывая одну и ту же работу вторично"^*.

^* (М. Шолохов - А. Н. Котову. 6 сентября 1951 г. Степь Западно-казахстанская. ЦГАЛИ, ф. 1460, оп. 1, ед. хр. 207, л. 3.)

Выход в свет этого издания задержался надолго^*. Писатель успел восстановить некоторые редакторские изъятия, но в романе оставалось еще много обедненных по языку описаний и искаженных редакторским произволом сцен. Шолохов был крайне огорчен этим изданием и вскоре отказался почти от всех внесенных в него поправок. Сделано это было при включении "Тихого Дона" в первое собрание сочинений Шолохова (в 1956-1960 годах почти одновременно выходили два его собрания сочинений - в издательстве "Молодая гвардия" и Гослитиздате).

^* (В середине сентября 1953 года Шолохов запрашивал издательство: "Как с "Тихим Доном"? Когда выйдет?" (ЦГАЛИ, ф. 1460, оп. 1, ед. хр. 207, л. 7).)

Однако начатая в издании 1953 года правка в связи с изображением Подтелкова была в некоторых эпизодах принята писателем и сохранялась во всех последующих изданиях романа. В частности, из разговора Подтелкова с Григорием (2-я глава) с 1953 года исчезает рассуждение Подтелкова о земле, которую, как он считал, нужно поделить только между казаками ("Землей мы не поступимся. Промеж себя, казаков, землю переделим, помещицкую заберем, а мужикам давать нельзя. Их - шуба, а наш - рукав. Зачни делить, - оголодят нас"). С этого же времени уже не Подтелков, а безымянный ревкомовец не хочет поделиться с "мужиками" оружием. Снимается конфликт, в который Подтелков и Кривошлыков оказались втянутыми из-за "белесой, полногрудой девки", находившейся в экспедиции под видом "милосердной сестры". Отказываясь с 1953 года от сопоставления Подтелкова с властным Калединым ("У него с Подтелковым. было много тождественного"), Шолохов, однако, восстанавливает острую авторскую характеристику Подтелкова ("Хмелем била власть в голову простого от природы казака"), настаивает на его высокомерии и заносчивости, на заметной перемене в отношении к знакомым казакам, в частности к Григорию Мелехову, на подчеркивании своего превосходства ("...Ты с кем гутаришь!").

Подготавливая все четыре книги романа "Тихий Дон" к включению в новые издания своих сочинений, Шолохов вновь просматривал текст, но сколько-нибудь существенных поправок уже не вносилось. Текст романа остается стабильным, и уже сегодня возникает насущная необходимость подлинно научного издания романа, с обстоятельными текстологическими, реальными и другими комментариями.

Изучение творческой истории "Тихого Дона", в том числе работы над печатным текстом различных его изданий, открывает большие перспективы для глубокого осмысления и обобщения творческого опыта Шолохова как летописца революции и величайшего художника современности.