Глава двенадцатая. До свидания, Братановскии!

В послевоенные годы М. А. Шолохов более десяти раз приезжал в Казахстан. Наиболее продолжительным было его пребывание здесь в 1971 году, оно продолжалось около семидесяти дней: писатель прибыл на Братановский 12 августа, а покинул Приуралье 18 октября.

На этот раз Михаила Александровича сопровождали его супруга Мария Петровна, младший сын Михаил, журналист АПН А. А. Бородавкин с женой Валентиной Николаевной, родственник Марии Петровны - Петр Иванович, пожилая казачка Анна Антоновна и шофер Федор Пономарев. В Уральске к ним добавились журналист Василий Петрович Вареев и его жена Раиса Александровна.

Михаил Александрович выглядел бодро, много шутил. Здесь, на Братановском, на живописном берегу Урала и хорошо знакомых ему озерах писатель привольно отдыхал: прохладными утрами у воды, с удочкой, а днем, когда жара достигала 38-40 градусов,- в тени или в уютном охотничьем домике.

Как обычно, Михаил Александрович много читает - книги, газеты журналы. Следит за международной обстановкой. Иногда читает вслух, чаще всего газетные новости или отрывки из интересных статей, Бывает, декламирует и отрывки из стихотворений,

- Интересный поэт Сергей Викулов. Здорово пишет о природе. Он уже немолодой, а малоизвестный...

Писатель, как и раньше, рано ложится спать, а по утрам всегда встает до восхода солнца. Днем, если не поедет с утра на рыбалку и нет гостей, Михаил Александрович читает в домике или пишет. Под вечер обычно прогуливается вдоль озера. Ходит он медленно и, в некоторые дни, опираясь на палку, что, видимо, не нравится ему.

Как -то мы ходили втроем - Михаил Александрович, Мария Петровна и я. Уже прошли примерно такое же расстояние, как и в другие дни.

- Пожалуй, хватит!- остановился писатель.- Километра три уже отмахали...

- Нет, только два.

- Ну и достаточно.

Увидев однажды, что Василий Петрович по утрам занимается пробежкой, Шолохов поморщился:

- Выдумали досужие люди. Человек, как стал передвигаться на двоих, не приспособлен природой к быстрому бегу.

Я - тоже сторонник бега. Правда, не очень рьяный. Чтобы не возражать Михаилу Александровичу, умолчал о своих взглядах, сказав только, что человеку необходимо побольше ходить. Напомнил слова английского ученого Г. Спенсера: "Все было бы хорошо, если бы мы больше ходили". Писатель промолчал. Он конечно, хорошо знал эту прописную истину, и в прежние годы, когда еще у него не болела нога, выхаживал на охоте помногу километров и никогда не жаловался на усталость...

Отдыхая в удаленном от Уральска и районных центров уголке, Шолохов не искал уединения. Любящий часто общаться с людьми, он и здесь находил интересных собеседников и долгие годы поддерживал знакомство с ними. Писатель часто встречался с руководителями колхозов и совхозов, агрономами, животноводами, местными партийными и советскими работниками.

Хотя Братановский, как говорили старики, и находится "невзавороте"- в ста километрах от Уральска, далеко от районного центра и в стороне от большой дороги, в приезды Шолохова там редко бывало без гостей. Писателя посещали секретари обкома партии В. Е. Курбатов и Бисен Джумагалиев. Нередко приезжал секретарь Фурмановского райкома партии К. Мендалиев, один из старых знакомых Михаила Александровича, давнишние приятели Шолохова - агроном целинного совхоза Иван Михайлович Третьяк и его супруга Анна Алексеевна.

Писатель общался не только с именитыми гостями. За обеденным столом или за чашкой чая на Братановском можно было увидеть егеря охотничьего хозяйства, садовника из соседнего совхоза, казаха-пенсионера; отца местного лесника и многих других.

Шофер писателя Ф. Н. Пономарев рассказывал мне об интересном случае. Во время поездки Шолоховых в Карловы Вары их пригласил к себе на обед один из советских работников в Чехословакии. Михаил Александрович взял с собой и шофера. Это не понравилось хозяину:

- У нас так не принято,- смущенно заявил он.

- А у нас принято,- невозмутимо ответил писатель.- Шофер обедает вместе с нами.

С Братановского Михаил Александрович несколько раз ездил в Уральск, встречался там с руководителями области, беседовал о положении дел в хозяйствах.

В областной больнице писатель консультировался с ведущим врачом Валентиной Георгиевной. Ему приятно было слышать, что за время пребывания на Братановском здоровье его улучшилось.

В. Г. Алыщева пригласила Шолохова позавтракать у них в больнице:

- Мы для вас приготовили.

- Спасибо, мы тут с женой. Она тоже об этом позаботилась...

Попутно коротко о нашем питании, которым некоторые читатели интересуются. Обилие рыбы, дичь, возможность купить в соседних совхозах молоко, овощи, мясо - обеспечивали нам возможность питаться хорошо. Изредка Мария Петровна устанавливала "разгрузочные дни", в которые меню было довольно скромным, вроде такого: на обед - жиденький постный кулешик (пшенный суп), вареный картофель "в мундирах" и стакан чаю или кофе. В некоторые дни бывали вареные раки и к ним - по стакану пива. Вообще с напитками очень скромно: вино бывало не часто. Случалось у нас появлялся кумыс, его всегда пили с большим удовольствием, не устанавливая нормы. На базаре в Уральске и в Чапаевском совхозе мы всегда могли купить яблоки, арбузы и дыни. А уж загорать и купаться могли вволю.

А. А. Бородавкин, беседуя с Михаилом Александровичем о прежней жизни донских казаков, спрашивал, правда ли, что они в дореволюционные годы питались очень хорошо. Писатель, склонив голову набок, задумался.

- Я бы не сказал этого. Летом вообще питались довольно скудно, а зимой ели много, но не вкусно.

...Михаил Александрович любит слушать смешные, забавные истории, сам иногда рассказывает о них - коротко, просто, без преувеличений. Некоторые я записал.

Модный в свое время писатель Леонид Андреев, получавший большие гонорары и раскидывавшийся деньгами, купил яхту и пригласил А. Серафимовича, А. Куприна, еще кого-то из писателей на прогулку. Он часто фотографировал своих гостей "Кодаком", выбирая смешные моменты: с искривленным ртом, с пальцем в носу, расстегнутыми брюками... Потом показывал снимки под общий смех. Серафимович, решив избавиться от назойливого фотоглаза, выбросил его за борт. ...Вместе с моим другом Василием Кудашевым и еще одним славным человеком мы охотились на бекасов в окрестностях Еланской. Дичи было много, стреляли мы часто и вскоре у меня и товарища не хватило патронов. А у Кудашева, который стрелял более осмотрительно, патроны еще были. Просим.

Не дает. Тогда мы повалили его и взяли патроны силой. Василий кричит, ругается, конечно, притворно, а мы смеемся...

Михаил Александрович рассказал еще об одной забавной истории, связанной со шляпой его приятеля. Но я ее не записал, а по памяти не хочу приводить.

И нас, своих спутников, писатель приглашал рассказывать что-нибудь веселое. Я спросил Михаила Александровича, помнит ли он о забавном случае с его собственной шляпой.

- Нет, забыл.

Тогда я рассказал о переданной мне другом Михаила Александровича А. А. Сидоровым историю, очевидцем которой он был сам.

Михаил Александрович в Ростове, в гостинице "Московская" встречался с Поповкиным и другими московскими литераторами. Москвичи уже собирались уезжать и, подготовив чемоданы, куда-то вышли. В это время один из спутников писателя обратил внимание, что исчезла шляпа Михаила Александровича. Перерыли все и не нашли. Кому-то пришло в голову заглянуть в чемодан Поповкина. Открыли - шляпа лежит там. Как ни в чем не бывало, повесили ее на вешалку. Шолохову рассказали об этом уже после отъезда гостей.

- Зачем вы это сделали? Видимо, ему нужна была моя шляпа,- недовольно промолвил писатель.

Очевидцем другого сходного случая был я сам. Приехав со степи в Уральск, мы с Михаилом Александровичем зашли в ресторан. Там к нашему столику подошел мой приятель В. П. Вареев и на ухо сообщил, что несколько уральских журналистов хотят познакомиться с Шолоховым. Не могу ли я спросить писателя, где и когда можно это сделать?

- О чем вы шепчетесь?- шутливо спросил Михаил Александрович.- В обществе так не принято. Штука очень простая,- добавил он, узнав в чем дело.- Пусть все подсаживаются к нашему столику. Пообедаем вместе, выпьем по бокалу шампанского и познакомимся.

Я представил Шолохову В. П. Вареева и нескольких других товарищей. Так состоялось первое знакомство Михаила Александровича с уральскими журналистами. Когда стали собираться уходить, долго искали фуражку Михаила Александровича. Она бесследно исчезла. Видимо, кто-то из новых знакомых взял ее "на память". Писателю пришлось некоторое время походить в моей фуражке, тоже защитного цвета, но не шерстяной, как была у него, а из хлопчатобумажной ткани. Меня эта история очень огорчила, и я просил у Михаила Александровича извинения за такой неделикатный поступок кого-то из моих знакомых журналистов.

- Пустяки, не стоит волноваться,- махнул рукой он.

Михаил Александрович не терпит пошленьких, "соленых"

анекдотов, и сам никогда их не рассказывает, а право на умело сочиненную небывальщину, выдаваемую за действительность, он признает. Среди уральских знакомых писателей был один мастер на такие дела. Подобно пресловутому Тартарену из Тараскона он выдумывал разные истории, преимущественно на охотьничьи темы, которые якобы случались с ним. Желая посрамить выдумщика, мы в присутствии писателя стали вышучивать его. Но Михаил Александрович не поддержал нас и перевел разговор па другую тему.

Бывало, мы просили писателя рассказать о его впечатлениях от поездок в зарубежные страны. Он с теплотой отзывался о трудолюбивом народе Скандинавских стран, подчеркивая высокую культуру тамошнего сельского хозяйства. Отмечал гостеприимство простых людей во Франции, которые ему нравились больше чопорных англичан.

Писатель сам всегда чем-нибудь занят, и если он заметит, что кто-либо из его спутников сидит без дела, то принесет ему журнал или книгу:

- Ты еще не читал этого? Прочти, интересно.

В некоторые дни, когда ничего лучшего придумать не могли, играли в "подкидного". Проигравших штрафовали: они должны были закукарекать по-петушиному, спеть по своему выбору песенку или пролезть под столом. Все, включая Михаила Александровича, беспрекословно выполняли установленный порядок. Писатель лучше других запоминал выходящие из игры карты и он, сравнительно редко оставаясь в проигрыше, подтрунивал над неудачниками. Тогда все огорченные общими силами старались добиться проигрыша Михаила Александровича. В случае успеха они громко распевали какую-нибудь бравурную песенку, сопровождая ее хлопаньем в ладоши, постукиванием по столу и другими выражениями своего удовольствия. Это привлекало внимание не игравших в карты женщин, и все они выражали сочувствие неудачникам. Михаил Александрович в таких случаях, приняв соответствующую позу, бесстрастно молчал,

Случалось, в игре принимали участие и приезжие гости. Обычно они, немного смущаясь, все же выполняли правила игры. Помню только два случая, когда проигравшие гости сочли ниже своего достоинства лезть под стол. Один из них - работник областного масштаба, другой - районного. В таких случаях создавалась весьма забавная ситуация.

Это единственная карточная игра, в которой писатель иногда, за компанию, принимает участие. Азартных игр он не любит. За сорок лет я ни разу не видел, чтобы Михаил Александрович играл на деньги.

Мне кажется, писателя интересует не сам процесс игры, а возможность поставить в забавное положение некоторых чванливых людей, еще нередко встречающихся в разных слоях общества. Правда, в подобное положение часто попадают и достойные люди, свободные от всякого чванства.

Один из таких случаев. Мы ехали из Жангалинского района в Чапаев. Гнетущая жара расслабляла, вызывала сонливость.

- Надо остановиться, сделать перекур и заодно сыграть в подкидного,- предложил один из ростовских приятелей писателя.

- А ты согласен вот на что: коли проиграешь - закутаешься женским платком и в таком виде проведешь машину по Чапаево?- с хитрецой поглядывая на него, спросил Михаил Александрович?

- Почему непременно я? А если кто другой останется?

- Тогда он. Это для всех обязательно.

Михаил Александрович, умело играя сам и, перемигиваясь с партнерами, добился, что в проигрыше оказался ростовский приятель. Жители городка Чапаева с любопытством поглядывали на автомашину, которую вел пожилой мужчина, повязанный пестрым женским платком.

- Ну как, Аким, понравился новый головной убор? Может, и дальше, до самого Братановского поедешь в нем?

- Нет, спасибо, с меня хватит и этого удовольствия.

Подобные случаи в разных вариантах бывали и в Казахстане, и на Дону. Некоторые интересные моменты автор настоящих строк старался запечатлеть на фотопленке, что не вызывало особого восторга у сотоварищей. Некоторые из них угрожали сделать с моим фотоаппаратом то, что сделал с "Кодаком" Леонида Андреева Александр Серафимович. Но до этого дело не дошло. Остановились на том, что назойливого фотографа в один из интересных моментов сняли его же фотоаппаратом.

С новыми руководителями целинного совхоза "Восход" Шолохов еще не встречался.

- Нельзя чураться соседей, сегодня поеду к ним,- решил писатель.

Познакомившись с директором хозяйства Тельманом Молдашевым, молодым, приятным человеком и поговорив с ним об урожае, о других хозяйственных делах, Михаил Александрович перед отъездом спросил:

- А почему вы, дорогой Тельман, к нам не заглядываете?

- Признаться, стесняемся... Вы, вероятно, очень заняты.

- Ничего, для вас время найдем. Приезжайте в воскресенье вместе с секретарем парткома.

- А вместе с детьми можно приехать, им очень хочется увидеть вас?

- Сколько же их у вас?

- Пока трое.

- Хорошо, приезжайте вместе с женой и детьми, моя супруга детей любит.

Супруги Молдашевы - Тельман и Любовь с дочкой Ирой и сыновьями Олегом и Андреем прибыли точно в назначенное время. Тельман - казах, а жена русская, из Рязанской области. Они вместе учились в Ленинграде, разом окончили институт. Потом поженились и поехали на целинные земли Казахстана. Уже несколько лет Тельман руководит совхозом, а Любовь преподает в совхозной школе биологию. Вся семья производит очень хорошее впечатление и пришлась по душе Шолоховым, которые с широким радушием приняли гостей.

Молдашевы пригласили писателя с супругой к себе в гости, на традиционный у казахстанцев бесбармак.

- А собственный баран у вас есть и умеет ли Люба готовить бесбармак?- шутливо спросил писатель.

- И баран есть и готовить умею,- улыбалась Люба,- сами убедитесь.

- Договорились. Во вторник, в семь часов вечера будем у вас.

...У Молдашевых живет племянница Любы Нина, тоже рязанка. Она окончила Уральский пединститут и преподает в совхозной школе английский язык. Эта симпатичная двадцатитрехлетняя девушка, не робкая и не смущающаяся некоторых довольно острых вопросов писателя, села за стол против Михаила Александровича и, не отрывая глаз, глядела на него.

- Все смотрю на Михаила Александровича,- восхищенно заявила она.- Могла ли я думать, что придется встретиться с ним на целине!

- Почему же ты, Нина, не вышла замуж?- начал шутливый разговор писатель,

- Не успела еще,

- А за кого думаешь выйти - за русского или казаха?

- За того, кого полюблю и кто меня полюбит,- улыбнулась девушка.

...Прием - самый радушный. И закуска очень хороша. Михаил Александрович назвал ее "роскошной".

После закуски - замечательный чай по-казахски. Потом подали бесбармак. Писателю преподнесли вареную баранью голову. Он отрезал кусочек уха и передал голову соседу. Бесбармак отличный. Готовить его помогла хозяйке уральская казачка Лена, приятной наружности и очень бойкая женщина лет тридцати пяти. Писатель заводит и с ней разговор.

- Сколько у тебя детей, Лена?

- Пять.

- И сколько старшему?

- Семнадцать.

- А муж кто - казак?

- Нет, мужлан, кацап.

- Почему же ты вышла за иногороднего?- в глазах писателя заметались веселые огоньки.

- Молода была, глупа. В шестнадцать лет выскочила. Отуманило глаза...

- А теперь бы не вышла?

- В тридцать с гаком лет - не вышла бы. С ума мы сходим только в молодости. И всю жизнь вспоминаем потом это, как сказку. Только сказку можно повторить. А юность... Юность невозвратна.

- Вот ты какая! Хозяева и гости помолчали.

Шолохов поинтересовался затем, как идут дела в совхозе - обеспечены ли люди жильем, как с техникой?

- А с рабочими как?- спросил писатель,- хватает своих или приходится иногда просить помощи?

- В жатву пока своими не обходимся. Сейчас у нас трудятся учащиеся профессионально-технического училища из Тернополя. Спасибо им, так старательно, добросовестно относятся к делу!.. Их преподаватели тоже заявили: "Дайте и нам трактора, мы тоже будем работать",-восхищался Молдашев.

- Какие милые люди Молдашевы.- По пути домой делился впечатлениями Михаил Александрович.- И Тельман хорош, а обе рязаночки, особенно Люба, просто замечательны. У нас она скромничала, стеснялась, а дома разошлась вовсю, стала такой милой, гостеприимной хозяйкой! Надо пригласить их в Вешенскую. Как ты думаешь, Мария Петровна?

- Да, надо. Семья хорошая,- согласилась супруга. Михаил Александрович хотел, чтобы в Вешенскую приехала большая группа казахстанских друзей, в их числе и семья Молдашевых.

Мысль пригласить к себе казахстанцев возникла у писателя давно. Беседуя с друзьями, он говорил:

- Я часто приезжаю в Казахстан. В некоторые годы проводил здесь по месяцу и более. Теперь решил пригласить в гости казахстанцев. Пусть посмотрят, как живут и трудятся наши колхозники, работники совхозов и промышленности, побывают в Ростове, в других местах.

М. А. Шолохов на концерте художественной самодеятельности в совхозе имени Курмангазы Джангалинского района Уральской области. 1967 год

К большому огорчению М. А. Шолохова и всех приглашенных, эта интересная поездка не состоялась. Основная причина ее срыва - засушливая весна и лето 1972 года. В колхозах и совхозах Приуралья создалось трудное положение с заготовкой кормов для скота. Поэтому большинство приглашенных не решились в такую пору на продолжительное время отлучаться из дому.

Только Василий Петрович и Раиса Александровна Вареевы и автор этого очерка, получив от Михаила Александровича вторичное приглашение, поехали в заветную донскую станицу и две чудных недели погостили на родине писателя. Несколько позже Михаила Александровича посетил и Гапар Рамазапов, спутник писателя во многих поездках по правобережью Урала.

Любимым отдыхом Михаила Александровича в дни его последних приездов в Приуралье была рыбалка. Почти ежедневно писатель часами просиживал безотлучно с удочками на берегу Урала или одной из его стариц - преимущественно на Бобровой, которая отличалась обилием рыбы: там водились крупные сазаны, судаки, сомы, щуки, лещи, караси, окуни. Обычно писатель ловил окуней. Эта неприхотливая на наживку рыба хорошо клевала в любую погоду, и писатель в любой день обеспечивал всех своих спутников свежей ухой.

В некоторые дни он ходил и на сазанов, рыбу сильную и очень осторожную, не часто попадающую в руки удильщика. На Бобровой ловились экземпляры весом в 10 - 12 килограммов. Подцепить такую рыбу на крючок не всякому удается. И не каждый рыбак может благополучно выудить ее. Для этого требуются умение и большой опыт. Михаил Александрович ими вполне обладал и бывало возвращался со старицы с сазаном. Случались и досадные неудачи.

Как-то сорвалась у Михаила Александровича довольно крупная рыба.

- Так обычно берет крупный сазан,- рассказывал писатель.- Покачал немного леску и потом плавно потянул вглубь. Удилище согнулось дугой до самой чекушки, Подсекаю и пробую поднять рыбину. Не удается, прет и прет. Думал бросить удилище в озеро. А если он уйдет в карши? Нет, лучше держать - крючок надёжный, леска тоже прочная 0,7, выдержит. Потом вдруг леска сразу ослабла, удилище расправилось, сазан ушел... Ох, видно, и крупный же был! Не менее пятнадцати килограммов. Двенадцатикилограммовый, которого я раньше поймал там же, был куда легче. Того я легко сдвинул с места. Правда, то была икрянка, а этот, видимо, молокан...

Досадно, конечно, что такой сазан упущен, но все-таки я доволен - хоть подержал его на удочке... Как это все произошло? Вероятно, у него губа порвалась. Если так, то ничего, поправится.

Эта история, видимо, сильно взволновала писателя. Он несколько раз в разговоре возвращался к ней. Ранее я никогда не видел его возбужденным по поводу рыбацких неудач. Обычно он невозмутимо переносил их. Михаил Александрович рассказал о нескольких случаях, когда крупных сазанов, которых рискованно было сразу выводить, пускали поплавать с удилищем. И уж потом, утомленных, вываживали.

- Я хочу все-таки поймать этого сазана,- на другой день заявил Михаил Александрович.

- Он задел тебя за живое!- сочувственно сказала жена писателя.

- Да, здорово зацепил!

Однако все старания рыбака были безуспешны. На том же месте через несколько дней какая-то крупная рыбина еще два раза оборвала у Шолохова прочную леску и ушла.

- Вот окаянная,- разводил руками он.- Сразу бросается под затопленное дерево, обрывает там лесу и уходит... Ничего не сделаешь!

С ружьем в это лето Михаил Александрович на Братановском почти не охотился: гусь еще не прилетел, местной утки бывало мало на окрестных озерах, и охотник не хотел ее распугивать.

- Скоро поедем на Кушум,- говорил он,- там дичи побольше, там и постреляем.

Быстро пролетел август. В начале сентября появились признаки недалекой уже осени. Исчезли местные ласточки и стрижи, оживлявшие пойму Урала своими молниеносно-быстрыми полетами и приятным стрекотанием. Через несколько дней появились уже новые стайки этих симпатичных птичек, которые, передохнув денек, тоже исчезали.

По утрам мы любовались стаями журавлей, пролетавших в поднебесной синеве, слушали их мелодичное, грустное курлыкание. Они прощались со здешним краем...

Кто-то сообщил писателю, что уже видел пролетных гусей.

- Похоже, подошла пора и нам двинуться на юг,- решил Михаил Александрович.- Через недельку выедем в Кисык Камыш... Мария Петровна, не забудь взять подарки нашим крестникам.

- Не беспокойся, взяла.

Крестники - это внучки хозяйки совхозной гостиницы, которые родились в позапрошлом году во время пребывания Шолоховых в Кисык Камыше.

Пробыв на Братановском сорок три дня, писатель простился с соседями и. 24 сентября покинул свой любимый уголок. Отъехав несколько километров, он вышел из машины, постоял несколько минут, глядя на видневшуюся вдали зеленую крышу братановского домика и, помахав рукой, задумчиво промолвил:

- До свидания, дорогой Братановский, до свидания. А, может быть, и прощай!

Против городка Чапаева на пароме переправились через Урал.

- И ты прощай, седой Яик - милая река!..

После этого Шолохов долго ехал молча, раскуривая папиросу за папиросой.

Хотя Кисык Камыш находится на двести с лишним километров дальше от Уральска, чем Братановский, почта сюда приходит значительно скорее. Сразу же после приезда мы купили свежих газет. Среди них была и "Сельская жизнь", которую писатель выписывает. Читателей этой газеты Шолохов обычно поздравлял с праздником работников сельского хозяйства, до которого оставалось всего несколько дней. Я поинтересовался, послал ли он поздравление в этом году.

- Нет еще. В последние годы я как-то отвык от таких поздравлений. Но через час, когда мы с ним собирались ехать к директору совхоза и на почту, Михаил Александрович вручил мне лист бумаги, на котором было написано: "Москва, редакция газеты "Сельская жизнь". Труженикам сельского хозяйства - кормильцам страны - сердечный привет и добрые пожелания успехов на будущее. Михаил Шолохов".

Телеграмма примерно такого же содержания была послана и редакции областной газеты "Приуралье".

...Племзавод Берлик постепенно благоустраивается: вступила в строй новая больница, растет число жилых домов. В одном из них, четырехкомнатном, получил квартиру Гапар Рамазанов. Об этом с гордостью рассказывал писателю директор хозяйства Мусир Айтасов.

М. А. Шолохов в гостях у животноводов племзавода 'Берликский'

Через несколько дней на санитарном самолете в Кисык Камыш прилетели врач В. Г. Алыщева и медсестра Галя. Шолоховы приняли их радушно. Медики, внимательно осмотрев Михаила Александровича, сообщили, что здоровье его пpoдолжает улучшаться, содержание сахара в крови понижается. Приятная весть всех очень обрадовала и подняла наше настроение, мы не особенно огорчались, что валовый перелет птиц запаздывает. Наконец он начался. На озере Батыр, километрах в пятидесяти от Кисык Камыша, мы впервые в этом году увидели огромные стаи гусей. Несколько сот этих великолепных птиц сидели на чистоводье вдалеке от берегов и были для нас недоступными. На другом озере застали множество уток разных пород. Они тоже осторожны и на верный выстрел не подпускают.

- Это хорошо,- говорил Михаил Александрович,- сами в руки охотнику не лезут.

На другой день писатель ездил в урочище "Остров", где живет егерь и куда закрыт доступ браконьерам. Ему хотелось узнать, что там творится. Он вернулся без трофеев.

- Я смотрел и восхищался,- за ужином рассказывал Михаил Александрович.- Гуси летят над головой в пятнадцати-двадцати метрах, утки, кроншнепы тоже близко пролетают. Ружье лежит в стороне. Стрелять не хотелось - птицы как в курятнике, к охоте не располагает... Хорошо, что мы организуем заказники. Перестрелять и съесть все можно, а потом потерянного не восстановишь...

В одной из поездок по Прикушумыо Шолоховы побывали у "нобелевской землянки", названной так потому, что здесь на берегу озера Жалтыркуль в 1965 году Шолохов получил телеграмму о присуждении ему Нобелевской премии за роман "Тихий Дон". Полуразрушенный сарайчик в пустынной степи.

- Мы, как Пржевальский, жили в палатке в осенние холода,- проговорил Михаил Александрович и сразу как-то посветлел лицом.- На меня произвела приятное впечатление эта поездка в места, с которыми связаны лучшие воспоминания...

- И на меня тоже,- отозвалась Мария Петровна.

- Подумать только, как быстро пролетели шесть лет... Прошло шесть лет жизни.

Заехали к рыбпункту на берегу озера, попросили продать нам немного рыбы.

- Зачем продавать?- мы так дадим,- возражали рыбаки.

- Нет, спасибо, мы так не возьмем, отпустите нам рублей на десять.

Среди рыбаков оказалась наша старая знакомая Мария Абросимовна, приятная русская женщина лет пятидесяти. Мы с ней встречались еще в пятидесятые годы на озере Челкар.

Там писатель брал у Абросимовых пару домашних гусей для приманки их диких сородичей.

- Теперь мы остались только вдвоем с Гошей,- указала рыбачка на крупного пеликана, стоящего невдалеке.- Гоша! Гоша!- позвала она.

Птица подошла почти вплотную и выжидательно остановилась.

- Третий год минуло, как буря выбросила на берег маленького пеликана. Мы подобрали его, он вырос, крепко привязался к нам, особенно к сыну. Бывало, днем кормится на озере, а к ночи приходит домой.

- А куда же девались хозяин с сыном?-заинтересовался писатель.

- Хозяин умер... И сынок семнадцати лет тоже... утонул в озере,- сквозь слезы сказала рыбачка.

- Судьбы людские...

Позже нам рассказывали, что приученный пеликан Абросимовой часто, обычно к обеду, переплывал на другую сторону озера, в Кисык Камыш, подходил к совхозной столовой, где его угощали чем-нибудь съедобным. Там кто-то из хулиганов серьезно ранил Гошу, вероятно, ножом. Раненая птица все же добралась домой. Заботливая хозяйка вылечила ее, после чего Гоша еще больше привязался к ней, а в совхозе он после этого не появлялся.

К нашему приезду в Кисык Камыш массовый гусиный перелет еще не развернулся, а местный серый гусь, изрядно напуганный охотниками, держался очень осторожно. Пришлось ограничиться утками. Гапар, по его словам, сбил две утки, но искать их в густых зарослях не стал. Михаил Александрович настоял, чтобы хорошенько поискали:

- Бросать убитую птицу негоже!

Нашли только одного чирка, а другой исчез. Безмятежный Гапар философствовал:

- Когда орел становится старым, он ловит только мышей. Так и я, стрелял как-будто в крупных уток... А падают только маленькие.

А мне на вечернем перелете повезло, удачным дуплетом я взял двух кряковых слезней и утку.

- Привет "главутке"!- шутливо поздравил меня Михаил Александрович.

А прежде, в пору удачных гусиных охот, он именовал меня "главгусем".

- Не огорчайся понижению охотничьего ранга, не только Гапар стареет, а и все мы, грешные,- шутливо утешал меня писатель.

И в последующие дни охота в Прикушумье не больно радовала. У Михаила Александровича в активе был один гусь и несколько уток. У меня только утки. Утешали меня надеждой, что вот-вот начнется массовый гусиный перелет. В ожидании его больше занимались разведкой и чтением газет.

Осенний перелет в Прикушумье. Михаил Александрович, Мария Петровна и проводник Гапар Рамазанов

Наиболее удачливым охотником из нас был самый молодой из нас - сын писателя Михаил. За день он взял на Кармановском лимане трех серых гусей. У всех остальных пусто было. Не показывая своей зависти, мы качали Михаила, который па следующий день должен был улететь в Москву.

- Молодость берет свое, за молодыми нам не угнаться,- говорил довольный успехами сына Михаил Александрович.- Помнишь, Мария Петровна, как в этих же местах несколько лет назад и тебя качали, когда на утренней заре ты взяла пару гусей, а мы все вернулись порожняком.

- Как же, помню. Такое не забывается.

Михаил неожиданно вернулся из Уральска назад в Кисы к Камыш, в Москве метель, аэропорт закрыт. Михаил Александрович доволен:

- Теперь ты уедешь домой вместе с нами на машине.

Вероятно, в связи с этим, ссылаясь на неотложные дела, писатель решил ускорить на несколько дней свой отъезд. 18 октября мы покинули Кисык Камыш.

А ночью перед рассветом, как по иронии судьбы, летели многочисленные стаи казарок. Охотники, поохав, советовали на несколько дней задержаться в Прикушумье. Но Михаил Александрович своего решения не изменил.

- Кто знает, придется ли еще нам побывать в этих чудесных местах?- задумчиво говорил Шолохов провожавшим его друзьям.- Что ж, еще раз прощай, милый и дорогой моему сердцу Казахстан!

В тот же день Шолоховы уехали из Кисык Камыша.