Глава шестая. На Хопре

"Я оттуда, где струится тихий Дон - краса степей..." Эти слова поэта давно, еще со школьной скамьи запомнились, и когда, спустя полвека, мне удалось побывать на Дону, познакомиться со славной русской рекой, я убедился, что поэт не преувеличил. Такой же оценки заслуживает и младший брат Дона - его приток Хопёр, этот чудесный подарок природы Донскому краю.

Михаил Александрович любит Хопёр.

- А не съездить ли нам на Хопёр?- предложил Михаил Александрович.- Поживем там денька два в палатке, отдохнем, порыбачим, покупаемся вволю.

Жена писателя, его сын Михаил и я единодушно поддержали это заманчивое предложение. На следующее утро мы двинулись на юг.

Значительная часть пути проходила среди молодых, веселых насаждений сосны, которую разводят на здешних песках в последние годы по инициативе Шолохова.

Удивительно красив и живописен Хопёр невдалеке от своего впадения в Дон. Высокие, обрывистые берега реки, по которым лепится густой кустарник, местами сменяются низменными, отлогими откосами, покрытыми могучими вековыми деревьями. Мелководные перекаты с быстрым течением чередуются с глубокими, тихими заводями. А вода везде чистая- чистая, прозрачная и прохладная.

Наконец, мы попадем в глубокую зеленую котловину. Здесь - под вязами - любимое место отдыха Шолохова.

- А если дождь пойдет - как же тогда выбираться отсюда?

- В мокрую погоду отсюда выезда нет,- улыбается Михаил Александрович.- Новы не пугайтесь, в эту пору здесь затяжных дождей не бывает. А грозовой, если и пройдет,- не страшно, дорожки на склонах быстро подсыхают. Ну, а в крайнем случае с голоду не умрем - хлеб, сало, пшено и картофель у нас есть. И рыбы в Хопре хватает, как-нибудь поймаем.

Разбив под вязами просторную палатку, мы запасли дров для костра и начали готовиться к рыбалке: спустили на воду лодку, разобрали и привели в порядок удочки, проверили прочность подсачников и куканов.

Ближе к вечеру, когда зной спал, взялись за удочки. Михаил Александрович с Федей на лодке поплыли вверх по реке. Сын писателя, студент Миша, и его друг Женя перебрались на противоположный берег Хопра. Мария Петровна, Валентин Иванович - букановский житель, старый знакомый Шолоховых, и я - разошлись по берегу, стараясь выбрать не очень далеко от стана местечко получше.

Мария Петровна, Михаил Александрович и П. П. Гавриленко

Как известно, в солнечную, жаркую погоду рыба клюет плохо, поэтому надежды на большой успех не было, но авось, как говорят на Украине, "казак не без доли..."

Старательно нацепишь на крючок катышек круто замешанной каши, по возможности, бесшумно поставишь донную удочку под обрывистым берегом - вон туда, поближе к торчащей из воды коряге, под которой, по твоему мнению, обязательно должен быть крупный сазан, а сам с поплавковой удочкой устроишься в сторонке - не очень близко, чтобы своим видом не отпугивать сторожких сазанов, но и не очень далеко, чтобы сазанья снасть все время была у тебя на виду. Поплавок все время чуть-чуть вздрагивает. Ждешь, что вот-вот он резко накренится и пойдет вглубь. Но нет, напрасные надежды - дальше трясучки дело не идет - очевидно, мелкая рыбешка растаскивает наживку - и все... Когда проверишь - крючок уже совсем голый. И так без конца. А донная сазанья удочка - без малейшего движения. Посмотришь - катышек каши целехенький, нетронутый, только разбух в воде, сделался чуть побольше.

А не попытать ли счастья на мелочи? Достаю из кармана маленький крючок и леску потоньше, быстро сооружаю удочку. Дело сразу пошло по-иному. Небольшой поплавок из зеленой куги частенько ныряет в воду и почти каждый раз удается вытащить то плотвичку, то чебачка или небольшого окуня. Не так уж заманчива добыча, но все-таки интересно, скучать некогда.

По соседству рыбачит Валентин Иванович. Изредка мы наведываемся друг к другу - хочется узнать, каковы успехи. У него тоже крупная рыба еще не брала. Услышав громкий, недовольный голос приятеля, я снова поспешил к нему.

- В чем дело, Валентин Иванович?

- Да в чем же... Вот этакий здоровенный сорвался,- чуть не на метр,- развел руки огорченный рыбак.

- Кто, сазан?

- А кто же еще?- сердится сосед.

Из приличия посочувствовав пострадавшему, спешу поскорее вернуться на свое место: значит, сазан все-таки берет, зевать нельзя. Однако загоревшаяся было искорка надежды вскорости погасла, больше ни одной поклевки крупной рыбы ни у меня, ни у Валентина Ивановича, ни у Марии Петровны в тот день не было.

К вечеру, еще засветло, возвращаясь на стан, к нам подплыли Михаил Александрович с Федей.

- Как дела, рыбаки?

- Плохо,- пожаловались мы.- А у вас как?

- Тоже не особенно завидно: тройка сазанчиков-лопушков, да еще судачок и небольшой жерех. Но уха во всяком случае будет, так что не печальтесь.

С пустыми руками вернулись и студенты. Они рассказали, что в старице, в глубоких котлубанях им удалось видеть несколько крупных сазанов. Попытка соблазнить их кашей кончилась безуспешно.

- Стоит, проклятый, как бревно и не шевелится. Пробовали к самому рылу подводить удочку - никакого внимания...- возмущался Миша.

- Эти мне еще ихтиологи. Сазаны сами в руки лезли, а взять не сумели. Чему там вас в университете учат?- подтрунивал над студентами Михаил Александрович.- Вот завтра мы с Петром Петровичем покажем им.

- Нет, папа, несмотря на ваше высокое уменье, ничего не выйдет... Ручаюсь,- отшучивался Миша.

- Да... видимо, каша не по вкусу сазанам,- согласился Михаил Александрович.- Надо где-то червей добывать.

- Давайте я схожу на хутор, возьму там еще одну лодку и может червей добуду. А к утру вернусь,- предложил Федя.

На рассвете Федя уже приплыл к нашему стану. Ему удалось найти и немного червей. То ли, не желая тревожить нас очень рано, то ли из других побуждений, вероятнее всего, желая устроить нам сюрприз, он, никого не разбудив, отправился на рыбалку один и к завтраку появился с несколькими довольно приличными сазанчиками.

- Молодец, Пономарев! Сразу видно настоящего рыбака. Не то, что какие-нибудь там студенты-ихтиологи или пожилые интеллигентики,- хитро прищурив глаза и пряча улыбку в светлых усах, говорил Михаил Александрович,- большой любитель над кем-нибудь подтрунить.

Сегодня мы решили пойти подальше от стана вверх по течению реки к так называемой перевалочной. Хопёр здесь прямой, без извилины, значительно шире и многоводнее, чем против нашего лагеря. Левый берег, по которому вчера разошлись мы, здесь высокий, крутой, почти отвесный, с глубокими щелями, покрытый каменной россыпью. По нему островками растет густой кустарник, изредка встречаются небольшие деревца. Тут, говорят, водится очень много змей, поэтому некоторые называют это урочище "гадючником". Общий вид здесь суровый, дикий, но своеобразно красивый.

Михаил-Александрович на лодке устроился под кустами тальника у противоположного берега. Примерно против него, чуть повыше по реке, избрали себе место Мария Петровна и Валентин Иванович, а я остался на небольшом мысочке между станом и Шолоховыми. Солнце уже с утра припекало изрядно. Воздух был недвижим. На плёсах частенько выметывалась крупная рыба, вызывавшая у нас вожделение и надежду на удачу, но клев, как и вчера, был совсем незавидный.

Вдруг кончик удилища начинает медленно погружаться вглубь. Неужели взял? Волнуясь, подсекаю и сразу же чувствую на удочке что-то тяжелое. "Эх, а как же я буду вываживать без подсачика?"- промелькнула тревожная мысль.

Но подсачик не понадобился, развязка наступила быстрая и непредвиденная: едва я успел поставить удилище отвесно, чтобы несколько ослабить рывок рыбы, как натянутая до предела леска засвистела в воздухе, удилище изогнулось дугой, кончик его отломился и вместе с леской скрылся под водой. Вслед за этим - снова сильный рывок, вытянувшаяся струной леска звенит какой-то миг, а потом сразу ослабевает, отломленный кончик удилища всплывает на поверхность. Оборвав прочную леску, рыба ушла. Эх... "А счастье было так возможно..."

Немного успокоившись, меняю удилище, привязываю новый крючок, насаживаю на него последнего червя, которого собирался оставить на вечернюю зорьку, и забрасываю снасть в то место, где недавно произошло печальное событие. А, может, еще крупная возьмет? Но не прошло и минуты, как проклятые окунишки начисто расправились с червем. Потом, с такой же быстротой, они уничтожили и несколько хлебных катышков. Нет - коль уж не везет, так не везет. Лучше оставить это безнадежное занятие и пойти покупаться. - Нагибаюсь, чтобы взять удочку, смотрю - верю и не верю своим глазам: провисшая в прозрачной воде леса начинает постепенно расправляться, вытягивается в прямую линию, удилище вздрагивает. Подсекаю. Есть... и, кажется, что-то порядочное. Хотя бы этого не упустить. Сазан оказался небольшим, примерно килограмма на два, и я его без особого труда вытянул на берег.

Налюбовавшись вдоволь своим первым хопёрским сазаном, сажаю его на кукан из гибкого тальникового прута и опускаю в воду, чтобы не заснул. Не ахти какая завидная добыча, а настроение сразу поднялось, снова проснулась надежда на успех.

- Как оно живется, рыбак?

От неожиданности вздрагиваю, оглядываюсь. Сзади стоит Михаил Александрович.

- Я на минутку на стан, за папиросами... Кончилась пачка.

Он сочувственно выслушал рассказ о постигшей меня неудаче, поглядел на обломки удилища.

- Вот посмотрите на лопушка,- предложил я и потянул из воды свой немудреный кукан.

Тут произошло непредвиденное: сазан, изогнувшись дугой, вдруг энергично встрепенулся, плохо закрученный тальниковый прут расправился, мой пленник соскользнул с него, шлепнулся в Хопёр и... был таков.

- Да... Вам определенно не везет,- покачал головой писатель.

От стыда и досады я готов был провалиться сквозь землю.

- А как ваши успехи, Михаил Александрович?

- Незавидные - три сазанчика вроде того, что вы сейчас упустили.

Как выяснилось немного позже, Мария Петровна и Валентин Иванович сегодня тоже ничего не поймали. И досталось же всем нам - неудачникам от Михаила Александровича. Только уселись обедать, как . он, укоризненно качая головой, начал:

- Ну, какие же из вас рыбаки? Даже на харч себе рыбы не поймаете. Неужели вы рассчитываете, что все время так и проживете на чужой ухе?

- Ничего, мы еще себя покажем,- от имени неудачников бодро отозвался Валентин Иванович. - А уха что?- философски продолжал он,- своя или чужая - все равно, лишь бы вкусная была... Нельзя ли прибавочки, Мария Петровна?

Я тоже попросил прибавки.

- О, господи...- притворно сокрушался Михаил Александрович,- какой народ теперь пошел.

К вечеру начала собираться гроза. Мрачные иссиня-черные тучи надвигались с юго-запада, из-за Дона и постепенно заволокли все небо. Причудливые зигзаги молний пронизывали небосклон. Угрожающие раскаты грома приближались к нашему стану.

- А палатку-то мы поставили неудачно,- обратился я к Михаилу Александровичу.

- Почему?

- Посмотрите, под высокими одиночными деревьями. Не так давно в Западном Казахстане молнией были убиты несколько человек, которые в сильную грозу шли по дороге и не послушались совета одного из своих товарищей - лечь на землю. А лежащий уцелел.

- Значит, недаром говорят: "лежачего не бьют". Мы тут постоянно палатку ставим. А вы что, боитесь вне очереди в рай попасть?

- Не особенно боюсь, а все же не хотелось бы попасть туда преждевременно.

- Ох, эти старые грешники - натворят разных темных дел, а потом им страшно предстать перед судом всевышнего,- смеялся писатель, но палатку все же решили перенести метров на тридцать в сторону от вязов.

Всю ночь в небе полыхали молнии. Диковинными огненными змеями они бороздили облака. В момент особенно ярких вспышек темные, мрачные тучи становились белыми и какими-то страшно косматыми. Мощные электрические разряды сотрясали окрестности. Два особенно сильных удара, после которых явственно слышен был треск расщепленных молнией деревьев, раздались где-то невдалеке на противоположном берегу реки.

- Не по нашему ли вязу Илья-пророк постреливает? Петр Петрович, как вы думаете?- после одного из этих разрядов пошутил Михаил Александрович.

- Подожди, может, и нам еще достанется,- ответила за меня Мария Петровна, и в голосе ее звучала тревога.

- А то... чего доброго,- поддержала хозяйку стана ее помощница Анна Антоновна, которая очень боялась грозы.

Ослепительные вспышки молний... Нет, не вспышки, а почти непрерывное полыхание их, оглушающие удары грома, низвергающиеся на землю потоки воды - эти величественные проявления беспредельной стихийной силы матери-природы представляли красивую, незабываемую картину.

Уже за полночь, а мы еще не спим. Но вот сон постепенно начинает вступать в свои права. Разговор прекратился.

Проснулись мы чудеснейшим утром. Ясное солнышко приветливо глядело с голубого безмятежного неба. Обмытые дождем деревья и трава молодо и весело блестели. Как все это непохоже на минувшую ночь. Поистине чудесна и многообразна наша родная природа!

После такой могучей встряски рыбачить на Хопре стало невозможно: река несла массу водорослей, обломанных древесных веток и листьев, разного другого мусора. Все это цеплялось за лески, спутывало их, вытаскивало на поверхность воды крючки с наживкой. К тому же срочные дела торопили Михаила Александровича с возвращением домой. Поэтому, поев только что сваренной ухи и подождав немного, пока подсохнет выезд на гору, мы решили передвинуться поближе к Вешенской, на Дон, рассчитывая, что за несколько десятков километров отсюда дождя могло и не быть.

Так и вышло: в пойме Дона, невдалеке от хутора Еланского, куда мы приехали, дождик только чуть-чуть побрызгал, вода в реке была чиста, ничто не мешало рыбалке.

Первый успех выпал на долю Валентина Ивановича, он поймал крупного язя и славного подлещика. У меня дело не клеилось и, соблазнившись замечательными видами, я решил взяться за фотоаппарат, на всякий случай привязав удочку к ветке тальника, чтобы ее не утащила рыба (если возьмется крупная).

Наведавшись через некоторое время к рыбакам, я застал Валентина Ивановича в страшном волнении - он только что упустил огромного сазана.

- Сам виноват... Не выводив хорошенько, сразу потянул его прямо к берегу, боялся, чтобы он под корягу не забрался,- чесал затылок мой огорченный товарищ.- Эх, уж совсем было близко подвел, хотел сачком подхватить. А он как забуравит, завертится, только брызги кругом летят и - поминай как звали.

В это время откуда-то с берега реки донесся крик: "о-о- вич, о-о-о-вич..."

- Мария Петровна зовет вас,- догадался товарищ.

Побежав на зов, я вскоре увидел волнующее зрелище: держа в одной руке согнувшееся дугой удилище, а другой - подсачек, Мария Петровна вываживала сазана. Когда я подоспел, рыбачка уже не нуждалась в чужой помощи: довольно крупный, килограмма на четыре сазан уже беспомощно трепыхался в глубоком сачке.

- Я боялась, что сама не справлюсь с ним и поэтому звала вас,- говорила обрадованная Мария Петровна,- но, оказывается, напрасно волновалась...

Поздравив Марию Петровну с первым "настоящим" сазаном, я пошел сообщить товарищам отрадную новость.

- Ага... приятно!

- А у вас как, Михаил Александрович?

- Во!-шутливо поднял большой палец правой руки писатель и, вытащив из воды кукан, показал мне хорошего сазана.- Вот только что, минуты две назад поймался...

Этот интересный момент мне удалось запечатлеть на фотопленке.

Поздним вечером мы возвратились в Вешенскую...