Константин Прийма. Зарубежная пресса о М. А. Шолохове

I

В большой прессе Европы о Шолохове и романе "Тихий Дон" первое слово сказано А.В.Луначарским в коммунистической газете "Роте фане" 1 ноября 1928 года. В интервью, в канун Великого Октября, Анатолий Васильевич, рассказывая о достижениях советской литературы, подчеркнул, что "у нас появились могучие, огромной силы произведения пролетарской литературы... Исключительно выдающимся является только что вышедший "Тихий Дон" Шолохова... Удивительный, чудесный роман".

Весной 1929 года в Будапеште коммунистический журнал "100%" под псевдонимом" напечатал первую зарубежную статью о Шолохове - "Новый Толстой в советской литературе", в которой была дана высочайшая оценка "Тихому Дону".

А в октябре 1929 года в Берлине коммунистическое издательство "Литература и политика" в переводе Ольги Гальперн выпустило в свет первую книгу "Тихий Дон" и почти одновременно в октябрьском номере "красного" журнала "Линкскурве" (№ 3, 1929) появилась яркая, не потерявшая своего значения и по сей день статья немецкого писателя Франца Вайскопфа, заключительный тезис который перекликался с Будапештом: "Величием своего замысла, многогранностью жизни, проникновенностью воплощения "Тихий Дон" напоминает "Войну и мир" Льва Толстого.

1929 год принес миру три талантливых произведения о первой мировой войне: "На Западном фронте без перемен" Ремарка, "Смерть героя" Олдингтона и "Прощай, оружие!" Хемингуэя. Книги эти, предав проклятию бойню, глубоко взволновали читателей, хотя и не сказали всей правды о ней и не указали выхода из тупика, в котором оказались их герои.

С 1929 года в зарубежной прессе началась борьба вокруг Шолохова. Вначале буржуазная и социал-демократическая пресса заняла по отношению к "Тихому Дону" позицию "умолчания" - столь невероятным для них показался тезис Фр. Вайскопфа.

Между тем, как свидетельствуют документы истории, в Германии спрос на роман Шолохова был колоссальный. Надо полагать, поэтому окружные коммунистические газеты "Кемпфер" (г. Хемнитц), "Трибюне" (г. Магдебург), "Социалистическая республика" (г. Кельн) и другие - а их было двадцать! - с ноября - декабря 1929 года из номера в номер приступили к печатанию полного текста "Тихого Дона". Это было невероятно! В Германии в некоторых газетах уже печатались отрывки из "Цемента" Гладкова, из "Брусков" Панферова, но, чтобы двадцать окружных газет одновременно подняли на своих страницах эпос о красной буре в России - такого триумфа еще не знал ни один советский роман!

"На цветной суперобложке третьего выпуска "Тихого Дона" (I кн.), - свидетельствует член берлинского юнгштурма, участник баррикад красного Веддинга, венгр Л. Сюч, - очарованные читатели увидели портрет Шолохова - молодого, голубоглазого донского казака в серой шапке. На этот раз роман был издан так роскошно, как издавали в Германии Гёте и Л. Толстого. Повсеместно - в трамваях, на стадионах, в библиотеках Берлина кипели споры о "Тихом Доне", пацифизме Ремарка и новой России".

"Ни один иностранный роман не имел такого успеха, - рассказывала мне в Будапеште в декабре 1965 года первая переводчица "Тихого Дона" Ольга Габор-Гальперн. - Меня поздравляли за перевод. Даже буржуазные издательства просили разрешения на переиздание. Во всегерманском Союзе пролетарских писателей "Тихий Дон" был признан шедевром".

В чем же заключалась тайна успеха? Ответ нам дает коммунистическая пресса. Так, например, редакция "Трибюне" 5 ноября 1929 года писала следующее: "Этот новый русский роман дает читателю необычайное наслаждение не только глубиною чувств, изобилием ярких красок и гениальностью художественного изображения, но в равной степени радует своим призывом к борьбе против империалистической войны... Роман "Тихий Дон" так захватывающе повествует о раскрепощении русского крестьянства в ходе революции, что неожиданно становится учебником и учителем для трудящихся города и деревни... Роман учит, как трудящиеся однажды должны будут поступить со своими угнетателями, которые в течение столетий переплавляли пот и кровь рабов в золото!".

Для людей труда, для пролетариев, разгибающих спины и рвущих цепи рабства, "Тихий Дон" за рубежом становился "алгеброй русской революции", как подтверждает нам в архивном документе немецкий коммунист Леон Мареш (впоследствии рабочий Ростсельмаша), также сражавшийся на баррикадах красного Веддинга в Берлине (май. 1929).

II

В январе 1930 года "Тихий Дон" вступил в Париж: он появился в переводе Василия Сухомлина и Сюзаны Кампо в книжной лавке издателя "Пайо".

"Тихий Дон" был издан ничтожно малым тиражом (5.000 экз.), - писала мне в 1965 году переводчица С. Кампо, - так как издатель опасался, что "красный" русский роман неизвестного автора будет убыточным. Но коммунисты Парижа, студенчество Сорбонны и левая профессура высоко оценили роман Шолохова. О нем сразу же заговорила вся пресса. И всюду Шолохова ставили в ряд с гением Львом Толстым".

Переводчик В. Сухомлин в своем предисловии к "Тихому Дону", восхищаясь национальной самобытностью романа, подчеркнул, что Шолохов - человек и писатель нового поколения и пишет по-новому, что ему чужд "фальшивый сентиментализм", и что его донские казаки впервые предстали перед "изумленным европейским читателем в своей земной повседневности- буйной и пленительной, о которой на Западе уже давно не имеют понятия".

В еженедельнике Анри Барбюса "Монд" 1 февраля 1930 года известный критик Жорж Альтман писал: "Тихий Дон" - это книга о нашей современности, но в ней слышатся глухие раскаты приближающейся бури. Ее стиль и замысел примыкают по прямой к самым прекрасным традициям русской литературы - к "Войне и миру" Л. Толстого..."

В своих рекламах-аннотациях редакция ЦО Компартии Франции "Юманите" аттестовала Шолохова как "революционного писателя-новатора", как "великого писателя современности, истинно русского поэта, вышедшего из гущи народа и сохранившего всю свою самобытность". Чтобы продвинуть в рабочие массы "Тихий Дон", редакция "Юманите" с 25 марта 1930 года начала его полную публикацию на своих страницах. "С этого дня, - писала мне С. Кампо, - и началось триумфальное шествие "Тихого Дона" по Франции".

В конце августа 1930 года "Тихий Дон" был переведен и издан в Стокгольме, в октябре - в Мадриде, в ноябре - в Праге и в декабре - в Амстердаме. В октябре 1930 года в Берлине вышла в свет вторая книга романа Шолохова с подзаголовком "Война и революция", - и бурные споры в широких читательских кругах о великом русском эпосе большая пресса уже не могла обойти молчанием. С осени 1930 года вся печать Европы заговорила о Шолохове.

Коммунистическая "Роте фане", публикуя отрывки из второй книги "Тихого Дона" и рецензии на роман, обращала внимание на политические аспекты, на опыте России учила массы большевизму: "Тихий Дон", - читаем в "Роте фане", - надо рекомендовать всем пролетариям... Из него они могут узнать многое о работе большевиков на войне и многому научиться".

Критики буржуазной прессы, при всей их ненависти к Советскому Союзу, извращая идею романа и позицию автора, в подавляющем большинстве все же вынуждены были признать "Тихий Дон" крупнейшим литературным событием.

Вот некоторые высказывания столичных газет Европы:

..."Тихий Дон" Шолохова - это событие не только на литературном фронте. Это одновременно признание и открытие народа... И тот факт, что тираж "Тихого Дона" превысил тираж Ремарка ("На Западном фронте без перемен"), заставляет нас из ущелий дряхлой Европы обратить взоры на народные массы Востока (Штутгарт. "Ди Литератур", декабрь, 1930).

..."Мы оказываемся потрясенными эпической манерой автора "Тихого Дона", сосредоточенностью его мысли, его культурой, суровостью и непоколебимостью, - писал крупнейший немецкий критик А. Цейтлер. - По зрелости мысли Шолохов оставляет далеко позади себя писателей Запада... У него абсолютно отсутствует литературщина, надуманность, нервозность, кои так присущи всем писателям у нас". (Берлин. "Дас Дойче бух", 1931, № 78).

На фоне этих оценок Шолохова-художника и его романа можно отметить предвзятость и злобную тенденциозность в статьях правой социал-демократической прессы Берлина, Парижа, Лондона.

И коммунистическая "Роте фане" была, конечно, права, когда в огромной статье 8 ноября 1930 года, приветствуя выход в свет второго тома "Тихого Дона", дала достойную отповедь всем клеветникам, указав, в чем же Шолохов оказался на голову выше всех буржуазных писателей.

"...Именно этот, почти незаметный поворот в сознании солдат, рождение новых мыслей, появление новых, ранее никогда не существовавших взглядов у уставших от войны солдат царской армии и отличают второй том "Тихого Дона" Шолохова от всех других романов о войне и революции... Шолохов показал нам также (Классовое отмежевание казаков от офицеров, ярко изображая, как эти, владеющие землей крестьяне еще долго колеблются между революцией и контрреволюцией. Одни казаки уже присоединяются в Петрограде или на фронте к красногвардейским отрядам когда-то "презренных" русских рабочих и солдат, а другие возвращаются на тихий Дон. Но Дон уже больше не тихий! И заслугой Шолохова является то, что читатель его романа невольно становится на сторону революции".

III

В январе 1931 года "Тихий Дон" появляется в Токио в переводе Сиро Сотомура, а в октябре - в Шанхае в переводе канувшего в Лету талантливого литератора, скрывшегося от охранки Чан Кай-ши под псевдонимом Хэ Фэя. В 1932 году "Тихий Дон" приказом № 693 строжайше запрещен к ввозу в Румынию и в то же время потрясает читателей Копенгагена. В 1933-м "Тихий Дон" предан сожжению гитлеровцами по всей Германии, а в 1934-м вызывает книжную лихорадку в Лондоне, приводит в восхищение коммунистическую "Дейли уоркер" в Нью-Йорке и будоражит все осиные гнезда - салоны эмиграции, проникает из Варшавы в тюрьмы и вводит в искушение католические журналы Кракова, вызывает восторг братских чувств болгарского народа в Софии и бурю негодования против властей за попытки запретить издание второй и третьей книг романа.

Первые издания "Тихого Дона" за рубежом свидетельствовали не только о колоссальном успехе романа, но и обнаружили ожесточенную борьбу идеологов буржуазии против книг Шолохова.

Борьба эта проявилась прежде всего в цензурных запретах на издания "Тихого Дона", в ряде стран (Италия, Румыния, Югославия, Венгрия), в цензурных сокращениях и даже злоумышленных извращениях шолоховского текста.

В Китае цензура выбросила из первой книги "Тихого Дона" всю третью часть (о мировой войне). В Японии, Болгарии и Польше в тексте романа было сделано множество сокращений, изъяты документы Ленина, воззвания большевиков, острые политические споры. Но самой большой расправе "Тихий Дон" был подвергнут в странах, которые более всего хвалятся своей свободой слова и печати, - в Англии и США. Там из "Тихого Дона" вырублено свыше ста страниц, без указания на титуле о сокращенном издании, как этого требует международное авторское право.

Как известно, в оригинале "Тихого Дона" Шолохова имеется восемь частей. Однако английское издательство "Путнам" произвольно расчленило роман на одиннадцать частей, дав каждой из них свой заголовок. Затем издатель снял шолоховскую нумерацию глав и, объединив пятнадцать - двадцать страниц текста, поставил над ними параграфы (?!). В романе сокращены многие главы, изъяты документы, изобличающие генерала Корнилова с его камарильей в заговоре против народа и революции, исключены документы Ленина, воззвания большевистской партии и главы, повествующие о злодейском вмешательстве военных миссий Англии, Франции, Германии в дела России с целью подавления революции.

Английская пресса - ее критики и обозреватели - до войны об этом не ведала (а может, кто и знал, но помалкивал!). Важно отметить, что издательство "Путнам" продало свой извращенный перевод "Тихого Дона" за океан, в США, издательской фирме "А. Кнопф", и в этих двух странах английского языка с 1934 по 1972 год выдающийся роман века издавался в изуродованном виде!

Тем не менее, как свидетельствуют наши друзья, в Англии и Китае, Болгарии и Польше в те далекие годы истинные ценители искусства находили русские оригиналы "Тихого Дона", изучали их, извлекая изъятое цензурой, и в рукописных списках распространяли эти страницы как дополнение к роману.

Буржуазная газета "Санди график энд санди ньюс" (Лондон) в мае - июле 1934 года опубликовала десятки глав из "Тихого Дона", отводя для них по две - три страницы в каждом номере. В своих аннотациях редакция газеты писала: "Тихий Дон" - это книга, которая удивила мир! В последние годы ни одно произведение не приблизилось к этой величественной саге о русской жизни по своей силе, взволнованности и безжалостному реализму..." "Тихий Дон" повсюду признан более потрясающей книгой, чем знаменитый роман "На Западном фронте без перемен" Э. Ремарка".

Документы зарубежной прессы, спустя почти сорок лет, рассказывают нам сегодня, как в тридцатые годы, несмотря на яростные выступления реакции против Шолохова, роман "Тихий Дон" своей высокой художественностью и беспощадной правдивостью обезоруживал многих критиков в лагере буржуазии.

Важно подчеркнуть, что прогрессивная интеллигенция повсюду восприняла появление "Тихого Дона", как закономерное развитие (на новом этапе) лучших традиций русского реализма. Очень хорошо об этом сказал известный болгарский писатель Камен Калчев, который познакомился с романом Шолохова в тюрьме: "Я был просто ошеломлен, когда впервые прочел "Тихий Дон". Я был в восторге не только от художественного и эмоционального воздействия этого романа, но и от самого факта, что такую поэтическую книгу написал советский автор. Это наполняло меня благородной гордостью, которую я не скрывал. "Нет, думал я, не пропало дело Толстого, не прервалась нить русских традиций, оставленных великими реалистами... Живы и Тургенев, и Чехов, и Короленко! И как будто из огня революции возникло оно (как птица феникс!), волшебное русское слово, и сияет алмазным блеском, с неповторимой красотой, наперекор всем пессимистам и самозванным пророкам, .которые предрекали гибель культуры и искусства в Советской России".

Как видим, шолоховский роман "Тихий Дон" оказался могучим оружием для коммунистов, прогрессивных деятелей культуры, в их борьбе против антисоветской клеветы в буржуазном мире.

Несмотря на все угрозы и досмотры таможенной службы, особо оберегавшей колонии от проникновения советских книг, "Тихий Дон", преодолев все заграждения и ограничения империалистической реакции, прорывался в Индию и Мадагаскар, на Ближний Восток и в Латинскую Америку, всюду распространяя и утверждая великие идеи социалистического гуманизма.

IV

В годы второй мировой войны творчество М. Шолохова приобрело за рубежом еще большее звучание, и в критике, в оценке его появились новые нюансы.

В странах антигитлеровской коалиции - Англии и США - "Тихий Дон" переиздавался несколько раз, и обозеватели английской и американской прессы значительно глубже и более всесторонне рассматривали шолоховский роман.

Так, известный американский писатель Малькольм Каули в "Нью Рипаблик" высоко оценил народность Шолохова, "изумительно чувствующего свой народ во всем богатстве его характеров". Критик Эдвиг Сивер в "Пост меридиэн" заявил, что "Шолохов - романист социалистического общества - "Тихим Доном" возвратил художественной литературе достоинство и знание человека", что "герои Шолохова - патриоты, горячо любящие свою Родину" и что "об этом хорошо узнали двадцать лет тому назад интервенты, а сейчас это стало ясно и Гитлеру". Известный критик и публицист Сэмюэль Силлен в прогрессивном- в те времена - журнале "Нью мэссэс" в августе 1941 года писал: "Шолохов - писатель-марксист, и его правдивое изображение жизни во всем ее (многообразии в "Тихом Доне" и есть суть социалистического реализма".

В годы мировой войны в странах, порабощенных фашизмом и японским милитаризмом, вся советская литература была категорически запрещена, изъята даже из частных библиотек и предана огню. За сокрытие "Тихого Дона" в Германии людей отправляли в концлагеря.

Архивные документы властей этих стран, письма переводчиков, скудные сообщения прессы тех лет, полученные мною при помощи наших друзей в 1961 - 1971 годах, подтверждают тот факт, что в черные годы фашистского господства для прогрессивных и либеральных кругов "Тихий Дон" был знаменем в их трудной борьбе.

Именно так мы оцениваем издание "Тихого Дона" летом 1941 года в Милане одновременно в двух издательствах - "Бомпиани" (перевод М. Раковской) и "Гарцанти" (перевод Н. Бавастро).

В 1942 году с множеством цензурных сокращений "Тихий Дон" вышел в свет в Будапеште, вызвав переполох у властей, которые немедленно сдали в солдаты переводчика романа Шандора Бенами, а его жену - соавтора по переводу Рене Суран и издателя книги Имре Черепфалви отправили в тюрьму.

А "Тихий Дон" продолжал издаваться. В 1943 году в изуродованном виде он вышел в Барселоне в переводе Педро Камачо и в Бухаресте - в переводе поэта Юлиана Веспера.

В 1940 - 1941 годах в Китае, оккупированном самураями, нашелся подвижник-переводчик Цзинь Жэнь, который, памятуя завет великого Лy Синя, понимая "огромное жизненное значение шолоховского эпоса" для Китая, перевел четыре тома и издал их в Шанхае тиражом в 1.000 экземпляров за свой счет!..

Весной 1941 года "Тихий Дон" на английском языке проник в государственную тюрьму (провинция Пенджаб). Больной туберкулезом узник Саин Матлаби Фаридабади перевел роман на язык урду, тайно передал рукопись на волю, и там, в породе Лахор, осенью 1941 года впервые в колониальном мире на национальном языке вышел в свет "Тихий Дон" Шолохова под названием "Вахта Дарья".

В своем предисловии Сайд Матлаби Фаридабади писал: "Люди урду! Когда вы прочтете этот роман "Вахта Дарья" о революции в русской деревне, вы поймете, что это живой рассказ и о вашей деревне и ее жителях. Поверьте, подобно тому, как на берегах Инда и Джамны разгорается борьба с колонизаторами, двадцать лет тому назад русские вот так же боролись против белых армий помещиков и интервентов, сражались и страдали, любили и умирали, чтобы обрести свободу, правду и счастье. И они победили!"

Да, воистину прав был член американской компартии Мет Блаич (мастер-термист цеха плугов Ростсельмаша), однажды сказавший, что "Тихий Дон" - "это редкая, таинственной силы книга. Ее еще будут читать, читать и читать во всем мире".

V

Как известно, после войны в Англию, США и Францию, в страны, освобожденные от фашизма, к зависимым и [колониальным народам хлынул живительный поток советской литературы - книги Горького и Шолохова, Леонова и Твардовского, Фадеева и Маяковского, Есенина и Симонова, Оренбурга и многих других советских авторов. Они несли в массы великие идеи Ленина - о мире, демократии, социализме...

Со временем выяснилось, что спрос на книги Шолохова стал большим и растущим. К 1965 году, например, в Германской Демократической республике тиражи "Тихого Дона" и "Поднятой целины" достигли одного миллиона экземпляров, а в капиталистической Японии двух миллионов!

И хотя США и Англия, придерживаясь курса "холодной войны", продолжали издавать "Тихий Дон" изуродованным сокращениями, и хотя в Португалии, Южной Корее, в Уругвае и других странах Латинской Америки этот роман был запрещен к ввозу, а в ряде стран Европы с трудом пробивался в свет (в Норвегии был издан лишь в 1956 году, в ФРГ - первая и вторая книги вышли в 1949, а третья и четвертая - через десять лет - в 1959!), все же в большинстве стран мира книги Шолохова уже печатались полным текстом, без цензурных изъятий и без ограничения в тиражах.

В буржуазных странах для миллионов читателей "Шолохов стал спутником жизни" (Швеция. "Моргон тиднинген", 23 февраля 1958 г.), в Норвегии "поэтическое творчество Шолохова превратилось в народное чтение" (Мартин Наг, профессор. Осло, 25.1. 1965. Письмо автору), во Франции по "Тихому Дону" и "Поднятой целине" пресса определяла культурный уровень граждан, так как "считалось стыдным незнание этих романов" ("Летопись Перонне", 27.2. 1960).

В странах, сбросивших иго колониализма, книги Шолохова приобретали еще большую значимость. Примеры этому нам дает Индия, где к 1960 году "Тихий Дон" был переведен и издан на десяти национальных языках - хинди, бенгали, ория, тамили, малаялами и др. И потому прогрессивная газета "Свадхината" писала: "...Если Октябрьская революция стала началом новейшей истории человечества, то "Тихий Дон" Шолохова есть художественное обобщение первой главы этой истории" (Индия. "Свадхината", 10.IV 1959. Дели). Крупнейшая буржуазная газета "Тайме оф Индиа" и книжная фирма "Пудумаи падиппахам", издававшая романы Шолохова на тамильском языке, считают, что "Тихий Дон" окажет услугу народам многих стран, не знающих в настоящее время, куда им идти". (Реклама на суперобложке "Тихого Дона", издательство "Пудумаи падиппахам", Мадрас, 1960).

Коммунистическая газета "Нован замана" в Пенджабе, издательство "Прит нагар шап" и известный писатель Д. С. Ананд, переведший "Поднятую целину" на пенджаби, утверждают, что в Индии и других азиатских странах решение аграрной проблемы невозможно без учета опыта СССР и: что "в этом отношении "Поднятая целина" Шолохова, нисколько не уступая самым лучшим научным трудам, художественными средствами учит, с какими трудностями приходится сталкиваться и сколько ошибок надо преодолеть, чтобы успешно решить эту труднейшую проблему современности" (Д. С. Ананд. Предисловие к "Поднятой целине" на пенджаби. "Прит нагар шап", август, 1961). А писатели Калькутты, подчеркивая колоссальное воздействие шолоховских книг на читателей планеты, считают, что "выдающийся писатель XX века Шолохов своим "Тихим Доном" продвинул на шаг дело освобождения человечества во всем мире" (Рам Басу. Калькутта. 25.2 1965. Письмо к автору).

В странах социалистического содружества миллионы читателей "нашли в лице Шолохова учителя и друга на всю жизнь" (Карл Фрауэнштейн. Дрезден, 1966, 16 декабря. Письмо автору), на его книгах учились по-революционному перестраивать мир. Протоколы VI съезда СЕПГ (ГДР) подтверждают, что творчество Шолохова хорошо помогало вожакам колхозов бороться за социализм, а писателям - овладевать методом социализма (протоколы VI партсъезда СЕПГ. Берлин, 1963, стр. 363). В Польше "Тихий Дон" "общедоступно объяснил множество трудных идеологических и художественных проблем ("Наука и жизнь", 1960, № 1, стр. 14). И, видимо, не случайно в 1965 - 1966 годах на Всепольском конкурсе-опросе читателей "Злате колос", проведенном редакцией газеты "Дзенник людови", "Тихий Дон" М. А. Шолохова получил 160 533 голоса и пальму первенства среди многочисленных произведений современной зарубежной литературы. (Кстати, заметим, что второе место завоевал роман Э. Хемингуэя ("По ком звонит !колокол", получив 81000 голосов, третье - "Седьмой крест" А. Зегер - 38 000 голосов, четвертое - "Чума" А. Камю - 31000 ("Дзенник людови", 19.V 1966. Варшава).

В Китае, после изгнания чанкайшистов, произведения Шолохова были изданы колоссальными тиражами. Центральный орган Компартии Китая "Женьминь жибао", все газеты и журналы с 1949 по 1958 год давали в своих статьях о творчестве Шолохова самую положительную, а зачастую и восторженную оценку.

В период коллективизации сельского хозяйства Китая роман "Поднятая целина" был рекомендован китайской Компартией всем политработникам и 1крестьянству как учебная книга по социалистическому строительству в деревне.

В 1954 году, задолго до пресловутой "культурной революции", Комитет зарубежной литературы Союза писателей Китая заявил, что все они "на опыте Шолохова учатся методу социалистического реализма, и что в Китае "Поднятая целина" рекомендована в качестве дополнительного пособия при изучении "генеральной линии КПК и "Истории КПСС". (Письмо Союза писателей Китая в Ленинградский университет, 1954, Пекин). В 1957 году на Всекитайском конкурсе "Отзывов о произведениях советских писателей" подавляющее большинство читателей высказалось за Шолохова и его "Поднятую целину", так как "в этом романе и действиях Давыдова, - писал деревенский партработник Фэн Цзянь-нань (получивший первую премию), - мы находили больше ценных советов, чем в директивах ЦК и циркулярах провинциальных и местных парткомов" (Фэн Цзянь-нань. Открытое письмо Шолохову. Деревня Большая Гэда, уезд Чжабай, провинция Хэбэй. 22.IX 1957. Журнал "Вэньи бао").

Так было до 1958 года. Затем, когда Мао, изменив великому знамени Маркса - Ленина, круто повернул внутреннюю и внешнюю политику партии и страны против СССР и всего социалистического лагеря, на литературном фронте Китая1 наступили беспросветно черные времена. Маодзедуновская цензура запретила издание переводов советских произведений. Было задержано и изъято из печати издание второй книги "Поднятой целины", запрещено переиздание любых произведений Шолохова и вообще всех советских писателей.

Газета "Женьминь жибао", десять лет прославлявшая "Тихий Дон" и "Поднятую целину", теперь оказалась организатором клеветнических выступлений против Шолохова и всей советской литературы. В 1966 - 1967 годах "Женьминь жибао" напечатала свыше двадцати специальных страниц против Шолохова, в которых приспешники великоханьской шовинистической доктрины Мао, изобличая себя в политическом маразме, именовали "Тихий Дон" "ядовитой травой", а "Поднятую целину" - "одой кулачеству".

Гнусные антисоветские акции масистов, в том числе и сожжение в Китае на кострах произведений Пушкина и Толстого, Чернышевского и Добролюбова, Горького и Шолохова, Маяковского и Фадеева, равно как и других русских классиков и советских писателей, были осуждены в прогрессивной прессе всего мира, как вандализм, как вероломная измена марксизму-ленинизму, как стремление затмить создание великого и трудолюбивого китайского народа.

Документы зарубежной прессы свидетельствуют нам, что творчество Михаила Шолохова уже более сорока лет находится на переднем крае идеологической борьбы двух миров.

Трудящиеся массы бывших колоний, сбрасывая цепи рабства, воспринимают книги Шолохова как художественное, политическое и философское обобщение опыта Великой Октябрьской социалистической революции и строительства коммунизма.

Подтверждение этому нам дает пресса стран Латинской Америки, Ближнего Востока и сражающегося Вьетнама.

"Поднятая целина" Шолохова, - описал мне переводчик этого романа Хоанг Чинь из Ханоя,- будет вечно жить в сердцах вьетнамских людей, так же как и советских. Вьетнамский народ считает героев романа Давыдова, Нагульнова, Разметнова своими сыновьями, мужественными борцами за победу социализма в деревне. Книги Шолохова помогают нам в труднейших условиях сражаться за честь, свободу и независимость нашей Родины, за торжество правды на земле".

VI

Присуждение М. А. Шолохову Нобелевской премии в 1965 году явилось ударом грома средь ясного дня для оруженосцев "холодной войны", так называемых "советологов", - сионистов, реакционеров всех мастей и оттенков и в особенности для пекинских хунвейбинов. Какую волну клеветы, проклятий в адрес "Тихого Дона" и его автора подняли они!

Как призналась западногерманская газета "Франкфуртер альгемайне цайтунг" (16.X 1965), взрыв негодования в реакционной прессе был вызван прежде всего тем, что "присуждением Шолохову Нобелевской премии одновременно выдано и признание художественного принципа социалистического реализма".

Но подавляющее большинство критиков в буржуазной прессе Европы, Азии и Америки и вся коммунистическая и прогрессивная печать приветствовали это решение Нобелевского комитета как торжество справедливости!

В ФРГ издательство "Пауль Лист" в томике "Тихого Дона" 1967 года на обложке и в рекламе, публикуя решения Нобелевского комитета, писало: "Вряд ли в современной литературе можно найти исторический эпос столь грандиозного масштаба и вдохновения".

Из многочисленных выступлений коммунистической прессы по этому поводу мы сошлемся лишь на две газеты - французскую "Юманите" и аргентинскую "Нуэстра палабра".

Подчеркнув, что присуждение Нобелевской премии Шолохову есть победа духа мирного сосуществования, духа справедливости, "Юманите" далее писала 16 октября 1965 года о том, что подобно тому, как великие классики Гюго, Бальзак, Толстой, Горький передали свои эпохи на суд истории, "так и Шолохов не только осветил поворотную фазу жизни русского народа - его борьбу за свободу, - но и написал это страстно, и, что особенно выделяет и возвышает его книги, - так это любовь к людям, жажда справедливости, благороднейшие идеалы революции... И если Шолохов смотрит на мир ясным взглядом, так это потому, что он коммунист..."

Необычайно смело и глубокомысленно высказалась о решении Шведской академии газета "Нуэстра палабра" - орган ЦК Компартии Аргентины - в редакционной статье "Михаил Шолохов": "Нобелевская премия не открывает новое, а лишь признает заслуги в области науки и литературы, которые уже раньше нашли мировое признание... Присуждение премии великому советскому писателю в действительности означает, что Нобелевская премия выполнила свое назначение вопреки многолетним маневрам и идеологической дискриминации, которые применялись в Нобелевском комитете по отношению к Шолохову. Приняв награду, советский писатель открывает возможность судьям из Нобелевского комитета исправить одну из их ошибок - дать обратную силу своим суждениям, сделать достойным самый смысл премии, присудив ее Шолохову, который с начала тридцатых годов пользуется славой гениального художника гуманиста".

По мнению газеты, "Шолохов велик и могуч как писатель - гуманист, гражданин и коммунист, который своим творчеством ведет активнейшую борьбу против идеологии реакции, агрессии и лагеря войны, призывая всех людей мира сохранять бдительность, настойчиво бороться за мир. И это особенно ценят в Шолохове коммунисты Аргентины и все честные люди планеты, куда доходит пламенное слово автора "Тихого Дона" (Буэнос-Айрес. "Нуэстра палабра". 16.X. 1965).

Читатель уже заметил, как современно и злободневно звучат отзывы о "Тихом Доне" коммунистической и прогрессивной прессы тридцатых - шестидесятых годов, и все, что мы в них читаем о Шолохове, напечатанное десятилетия назад, звучит так, как будто это писано сегодня.

Шолохов является современником читателей тридцатых годов, он наш современник, он будет современником наших детей и внуков, и в этом - бессмертие его поистине великого таланта.