ФРАНЦИЯ [1983 Прийма К.И. - 'Тихий Дон' сражается]

Именно из Франции ко мне впервые пришла весть о колоссальном воздействии «Тихого Дона» М. Шолохова на зарубежных читателей.

Было это в мае 1930 года... В нашем хуторе Татарском (что близ Тамани) мой друг Коста Планиди, моторист, приехавший из Керчи, показал мне примятый экземпляр французской коммунистической газеты «Юманите». На мой вопрос, как она к нему попала в руки, Коста ответил: «В Керчи на рейде недавно были французы. С одним из них я познакомился в порту. Уверял, что он - коммунист...

Я подарил ему алый значок МОПРа, а он мне - свой жетон распространителя «Юманите» и вот этот экземпляр газеты...»

Это была «Юманите» от 25 марта 1930 года... Коста (от матери знавший французский язык) обратил мое внимание на публикацию в газете первой главы «Тихого Дона» Шолохова ¹, испещренную красным карандашом: «Моряк черкнул мне на память», - пояснил Коста и перевел надпись... Оказывается, как писал француз, «Тихий Дон» уже был издан в Париже и Берлине, а в Риме - запрещен... Надпись эта показалась мне весьма любопытной, и я, старательно выводя латинские буквы, перенес ее в свою записную книжку, которая позже была припрятана где-то в родительском доме...

Лишь в конце 1960 года, приехав в станицу, на чердаке нашего старого дома, в связке запыленных тетрадей и книг, я нашел эту позабытую записную книжку, а в ней - строчки, некогда адресованные к Коста Планиди. Вот их полный текст:

«Дорогой друг! Для многих людей на Западе Россия - загадка. Уж столько раз пророчили вашу гибель: «Россия блуждает во мгле! Она в огне! Россия катится в бездну! И ее писатель Максим Горький - последний талант у скифов!» Но именно в этой Скифии родился писатель Шолохов, который дал миру «Тихий Дон» - красную «Илиаду». Французы и немцы его называют Львом Толстым. В Италии его запретили! А соседи турки еще не знают, что Григорий Мелехов, внук турчанки, стал одним из известных героев великой трагедии века. Я не пророк, но должен сказать, что «Тихий Дон» Шолохова, после триумфа в Берлине и Париже, еще покорит сердца турок, индийцев, японцев и весь мир!

...К этому времени я уже имел свои публикации о творчестве Шолохова, встречался с ним, обсуждая вопросы истории создания «Донских рассказов», «Тихого Дона» и «Поднятой целины»... И теперь, вчитываясь в давнюю запись отзыва безвестного французского матроса-коммуниста о «Тихом Доне», я обнаружил в ней ранее неведомые мне сведения о воздействии шолоховских произведений на читателей в зарубежных странах.

В самом деле, какова же была судьба «Тихого Дона», да и «Поднятой целины», например, в той же Франции?.. Или - «после триумфа в Берлине», что было с «Тихим Доном», когда к власти пришел Гитлер?.. Или - как вообще «вступали» романы Михаила Шолохова в другие страны и как их принимали зарубежные издатели, читатели и пресса?

Так, неожиданно, страничка из старой записной книжки поставила передо мной множество важных и актуальных вопросов об идеологической борьбе вокруг творчества М. А. Шолохова на Западе и Востоке.

Обстоятельно ответить на них могли лишь участники этой борьбы - переводчики «Тихого Дона» и его издатели, ветераны Коминтерна, коммунисты-журналисты, литературоведы-антифашисты, архивы зарубежной прессы... Но как и с чего надо было начать разыскание материалов за рубежом, - я не знал. Опыта у меня в этом деле не было никакого... И мне пришла мысль для начала найти хотя бы фотокопию публикации главы «Тихого Дона» в «Юманите» от 25 марта 1930 года.

Желание заполучить заветный номер «Юманите» было столь велико, что в феврале 1963 года я осмелился послать письмо ветерану Коминтерна, депутату Национального Собрания Франции Морису Торезу с просьбой (если будет возможность) подарить литературной выставке о «Тихом Доне» фотокопию этого номера газеты. Велика же была моя радость, когда три недели спустя из Парижа я получил большой пакет с дружеским письмом:

«Национальное Собрание V Французской Республики. Свобода - Братство - Равенство. Париж, 26.3.1963.

Я уполномочен М. Торезом ответить на Ваше любезное письмо и добрые пожелания, которые оно содержит. М. Торез приветствует Вас и Вашу хорошую инициативу в организации литературной выставки, посвященной творчеству Шолохова.

Чтобы внести свой вклад, М. Торез посылает Вам фотокопию газеты «Юманите» (33-летней давности) от 25 марта 1930 года. Он оставил свой автограф на одной из фотографий и посылает Вам, кроме того, общую библиографию «Тихого Дона», а также «Поднятой целины». М. Торез попросил специалистов найти и другие материалы. Мы пошлем их Вам, как только получим...

С пожеланием успеха Вашему делу М. Торез шлет Вам свой коммунистический привет!

Надо ли говорить, как много научных сведений я почерпнул из присланных документов, а это письмо сколько придало мне энергии!

Из полученных материалов я узнал, что книжное издание «Тихого Дона» в Париже 'Появилось в продаже еще в январе 1930 года в издательстве «Пайо» с предисловием, в котором роман Шолохова был поставлен в один ряд с эпосом Толстого «Война и мир». Вот откуда матрос, распространитель «Юманите» Андрэ Марсель так хорошо знал «Тихий Дон» и на основе чего столь смело и ярко судил о шолоховском романе!

Именно это письмо из секретариата Мориса Тореза, фотокопия «Юманите» от 25 марта 1930 года с автографом ветерана Коминтерна, его коммунистический привет и научные материалы о творчестве Шолохова и вдохновили меня на дальнейшие и труднейшие литературоведческие разыскания на трех континентах планеты, итогом которых и явилась эта книга «Тихий Дон» сражается».

Франция была второй страной на Западе, где «Тихий Дон» сразу же обрел огромную популярность.

В 20-е годы французская реакция сколачивала военные блоки от Балтики до Черного моря для сокрушительного удара по СССР. Банкиры Парижа пестовали генерала Деникина и бандита Махно, а в генштабе Франции маршал Петэн и генерал Кутепов (главарь зарубежной 'белогвардейщины) разрабатывали оперативные планы крестового похода на Москву.

В салонах меценатов Парижа, в Сорбонне, в редакциях буржуазных газет и журналов одни писатели и критики были заняты прославлением произведений о «потерянном поколении», другие - восхищались литературой «потока сознания» (Марсель Пруст), третьи - призывали «помочь нашей мерзкой потухшей планете погибнуть!» (Поль Моран), и были уже такие, кто превозносил культ сверхчеловека-ницшеанца (Анри де Монтерлан), открыто приветствуя фашизм.

О Советском Союзе тогда во Франции правдиво писали лишь коммунистическая «Юманите», близкая ей «Сесуар», еженедельник Анри Барбюса «Монд» и журнал Ромена Роллана - «Эроп».

В то время Ромен Роллан еще только обдумывал свое историческое «Прощание с прошлым», приведшее его к решению «перешагнуть пропасть и присоединиться к лагерю Советского Союза»⁴. Роменом Ролланом еще не была написана знаменитая. статья «В защиту СССР», опубликованная 19 апреля 1930 года: в журнале «Монд»⁵. Но литературные круги Парижа, коммунисты Франции и советская общественность уже знали его «приветствие к величайшей годовщине в истории народов» - к 10-летию Великой Октябрьской социалистической революции и «Ответ К. Бальмонту и И. Бунину» (20 января 1928 года) - отповедь оторвавшимся от Родины эмигрантам.

Вот в это, по словам Ромена Роллана, «сумеречное время», напряженное и осложненное классовыми битвами, и появилась в Париже на французском языке первая книга «Тихого Дона»⁶, которая сразу же обрела огромную популярность.

В учебном пособии для педагогических вузов «М. Шолохов. Семинарий» (Л., 1962) утверждается, что первая книга «Тихого Дона» на французском языке издана «в Париже в конце мая: 1930 года»⁷.

Это- досадная ошибка составителей «Семинария». Газета «Юманите» от 25 марта 1930 года в сноске к публикации первой главы «Тихого Дона» указывает: «Книжная лавка «Пайо». Париж»⁸. Что это означает? Да то, что газета перепечатывала текст шолоховского романа из книги, выпущенной издательством «Пайо». И первая рецензия критика Жоржа Альтмана на «Тихий Дон» в еженедельнике Анри Барбюса «Монд» от 1 февраля 1930 года дает основание считать, что шолоховский роман вышел в свет в Париже впервые в самом начале года.

Но кто бы мог еще хоть немного рассказать о том, как «Тихий Дон» вступил в Париж?.. Директора «Юманите» тех лет - Марселя Кашена - уже не было в живых. Переводчик В. В. Сухомлин, как выяснилось несколько позже, после войны выехал в Москву и там скончался. Найти в Париже его соавтора по переводу - Сюзанну Кампо - было очень трудно.

Тем не менее, мне удалось установить хорошие контакты с Национальной библиотекой Франции и получить фотокопию титульных страниц и предисловие переводчиков к «Тихому Дону». Спустя некоторое время директор парижского агентства «Литература и искусство» Жорж Сориа любезно прислал мне несколько статей парижской прессы 30-х годов. Картина стала проясняться...

«Роман Михаила Шолохова «Тихий Дон», - писали в предисловии к своему переводу романа В. Сухомлин и С. Кампо,- является за последние два года самым крупным литературным событием в России. До этого его автор не был широко известен, хотя и опубликовал уже два сборника - «Донские рассказы» и «Лазоревая степь». Благодаря «Тихому Дону» он сразу же выдвинулся в первые ряды молодых советских писателей. Широкая эпопея из жизни донских казаков охватывает три периода: довоенный, войну 1914 - 1918 годов и гражданскую войну. Впервые после революции в России появилось произведение такой значимости...»

Далее переводчики знакомят: «Шолохов - казак, крепчайше связанный с родной землей», и только благодаря этому «перед читателями так живо и ярко встали потомки героических мятежников - Степана Разина, Булавина, Пугачева, чьи подвиги до сих пор еще сохраняют свое значение в истории России. Шолохов - человек нового поколения», он не пользуется «старыми, избитыми описаниями, коими вдохновляются до сих пор на Западе те, кто пишет о России».

Отметив, что реализму Шолохова чужд «фальшивый сентиментализм», что его донские казаки впервые предстали перед изумленным европейским читателем, в своей простой земной повседневности - «буйной и пленительной, о которой на Западе давно уже не имеют понятия», переводчики процитировали высказывание о «Тихом Доне» и его авторе известного французского критика-литературоведа:

«Новоприбывший, взращенный на еще нетронутой донской целине, он сразу же возвестил о себе произведением такой мощи, что успех его превратился в подлинное событие. Шолохов всецело сливается со своими героями из семьи Мелеховых, казаками и земледельцами. Мы читаем об их жизни, но перед нами встает жизнь всего этого края. Смею сказать, что после тетралогии «Мужики» писателя В. Реймонта, получившего Нобелевскую премию, это самая великолепная фреска из народной жизни, блестяще удавшаяся автору.

В заключение В. Сухомлин и С. Кампо наперекор антисоветской прессе заявили о «Тихом Доне» следующее: «Благодаря своим несомненным достоинствам шедевр Шолохова уже сравнивают с величайшим литературным шедевром - «Войной и миром» Льва Толстого»⁹.

Еженедельник Анри Барбюса «Монд» 1 февраля 1930 года первым в парижской прессе горячо приветствовал перевод и издание во Франции шолоховского романа:

«Тихий Дон»,- писал известный литературный критик Жорж: Альтман,- это книга о нашей современности, но в ней слышатся глухие раскаты приближающейся бури. Ее стиль и замысел примыкают по прямой линии к самым прекрасным традициям русской литературы, иными словами - к «Войне и миру» Льва Толстого. Рассказать «Войну и мир» или «Мужиков» поляка Владислава Реймонта - невозможно, очень трудно пересказать и «Тихий Дон». Не ищите в этом произведении привычного романтического колорита на тему, изобилующую приключениями. Здесь нет эффектных картин... Повествование течет, как Дон или как сама жизнь. Наиболее берущая за сердце песня в этой крестьянской симфонии - любовь Григория и Аксиньи, чья страстность овеяна атмосферой весны и лета, обновленных сельских: просторов, она словно сливается с бушующими водами освобожденной реки, уносящей остатки своего ледяного плена к морю.... «Тихий Дон» - одна из тех книг, которые несут с собою дыхание природы и страстей и, таким образом, возвращают нас к истинным источникам жизни!»¹⁰

Надо полагать, что эта статья появилась в еженедельнике не без участия его редактора Анри Барбюса. Автор неугасимого «Огня» и не мог иначе отнестись к роману Шолохова, только» что появившемуся в книжном магазине «Лайо» на бульваре-Сен-Жермен.

Вторая книга «Тихого Дона» вышла в Париже также в переводе В. Сухомлинского и С. Кампо в 1931 году. На ее обложке издательство «Пайо» крупным шрифтом дало отзывы о шолоховском романе известных французских критиков Левинсона, Гренгуара, Альтмана. Вот один из них:

«Тихий Дон» - это поистине шедевр. Автор описывает жизнь казаков в предвоенные годы и во время войны... Роман-эпос так интересен, так сильно написан, что его читаешь залпом.

III

Страницы «Юманиге»- центрального органа компартии Франции - хранят много любопытных сообщений о том, как был представлен французам «Тихий Дон».

Мотивы к тому, чтобы печатать роман в газете, были весомые. Первый выпуск «Тихого Дона» в издательстве «Пайо» составил всего лишь 5000 экземпляров. Правда, для писателя, неизвестного читательской публике Парижа, этот тираж романа был довольно высоким. Тем не менее коммунисты, знавшие хорошо, как велик бывает спрос на новинки советской литературы, полимали, что до рабочего класса роман «Тихий Дон» не дойдет. И тогда руководство «Юманите» (имея стотысячный тираж) решило двинуть шолоховский роман со страниц своей газеты в пролетарские массы Франции и в колонии (в 1930 году орган Французской компартии уже имел доступ в Алжир, Марокко и Индокитай!).

Первое сообщение в «Юманите» о Шолохове и «Тихом Доне» появилось 2 марта 1930 года. На первой странице, под фотоснимком молодого Шолохова, редакция дала свою краткую аннотацию, в которой назвала его «великим писателем современности, истинно русским поэтом, вышедшим из гущи народа и сохранившим всю свою самобытность»¹². Отмечая, что его герои - это «потомки бунтарей Разина, Булавина, Пугачева», что Шолохов пишет о донском казачестве «совершенно по-новому и вопреки доминирующему в Париже стилю» (имелись в виду русские писатели-эмигранты), редакция «Юманите» подчеркнула, что в «Тихом Доне» «слышится гром, возвещающий о надвигающейся революции»¹³.

4 марта «Юманите» снова на первой странице дала анонс на «Тихий Дон» с изображением Аксиньи (фотокопия с суперобложки немецкого коммунистического издания романа 1929 года):

«Вскоре наши читатели будут иметь возможность ознакомиться с чудесным шедевром писателя-революционера Михаила Шолохова»¹⁴. И еще во многих номерах газеты в различных вариациях даются сообщения о предстоящей публикации романа.

Вся первая книга «Тихого Дона» печаталась в «Юманите» в 97 номерах - с 25 марта по 14 июля 1930 года. Для сотен тысяч читателей «Юманите» публикация шолоховского романа превратилась в крупное литературное и политическое событие.

Буржуазные газеты Парижа «Фигаро», «Орор», «Тан» в своих статьях о «Тихом Доне», конечно, ничего не писали об идейном замысле Шолохова, об отношении автора к мировой войне, об изображении бури, надвигавшейся на Россию. Эта пресса; обращала внимание лишь на «продолжение (а некоторые прямо писали, что это есть «завершение», «конец») традиций русской классики» («Тан»). Самобытность таланта Шолохова, яркое изображение «страстей простых людей - диких казаков Дона», психологические нюансы соперничества Аксиньи с Натальей - все это было хорошо замечено. Однако политические проблемы романа замалчивались, словно их вовсе и не было.

Орган социалистической партии газета «Попюлер», которую возглавлял Л. Блюм, напечатала путаную редакционную статью о шолоховском романе. В ней отмечена «живая и точная картина любопытных нравов, несомненно исчезающих», и подчеркивалось, что «на Дону, как и везде, есть мужчины и женщины с пороками и добродетелями, с доблестью и слабостью, с вожделением и апатией, гордые и низкие, храбрые и подлые, хозяева и рабы, сильные и слабые, люди циничные, страстные и суровые... Может быть, грубости у донских казаков несколько больше, чем у других». В заключительном абзаце было сделано довольно меланхолическое резюме: «Нам говорят, что «Тихий Дон» - самый большой успех русской литературы за последние годы»¹⁵. Вот и все! И ни слова о гуманистической позиции Шолохова, о разоблачении царизма и ужасов мировой войны!

Между тем, например, белоэмигрантский журнал «Числа» уже в феврале 1930 года в рецензии на первую и вторую книги «Тихого Дона» (издательство «Московский рабочий») писал о том, что «шолоховский роман, изображая казачество перед войной, на войне и в начале революции, прославил автора на весь-мир», что «Шолохов, кровно привязанный к жизни, «открывает» казака так, как до него еще никто не пытался его изобразить, изнутри», что «у Шолохова, как в «Войне и мире» Толстого, множество отдельных сюжетов в романе, но в основе - «куски жизни», тяжкого труда людей». Отмечая «некоторое влияние Толстого в «Тихом Доне», журнал «Числа» утверждал, что «у Шолохова свой строй фразы и, главное, свой внутренний тон». В заключение было подчеркнуто то, о чем старательно еще умалчивали многие парижские газеты: «...Война - теперь модная тема, и среди ее обличителей Шолохову принадлежит совершенно особое место» ¹⁶.

Мои разыскания зарубежных документов о Шолохове проходили трудно и медленно. И лишь в январе 1964 года в Москве, во Всесоюзной государственной библиотеке иностранной литературы, я неожиданно познакомился с профессором Жоржем Ру, переводчиком «Поднятой целины» на французский язык в 1933 году, который сообщил мне новые сведения о проникновении произведений Шолохова во Францию.

- «Тихий Дон» попал в «Юманите» благодаря Василию Сухомлину и Анри Барбюсу, - сказал мне профессор Жорж Ру. - Сухомлин - потомок Выходцев из Запорожской Сечи. Детство провел в Сибири, рядом с матерью и отцом, в свое время известными народовольцами, отбывавшими царскую каторгу в отдаленнейших местах России. Позже учился в Петербурге, примкнул к социалистам-революционерам, был сослан в Сибирь, бежал за границу. В Париже его знали, как левого, независимого публициста, автора крупных исследований «Знаменитые судебные процессы царской России» (дело Желябова, дело лейтенанта Шмидта, дело Бейлиса и другие). Василий Сухомлин был хорошо знаком с Барбюсом и дал ему прочесть «Тихий Дон» в корректурной верстке. Анри Барбюс дал шолоховскому роману высокую оценку. И вскоре затем он пригласил переводчиков к директору «Юманите» - Марселю Кашену. Впрочем, подробнее об этом вам, наверное, сможет сообщить соавтор по переводу Сюзанна Кампо, - и Жорж Ру любезно вручил мне ее парижский адрес и номер телефона.

...И снова я посылаю запросы в Париж... Не скоро, лишь в ноябре 1965 года, я, наконец, получил письмо, в котором Сюзанна Кампо подтвердила, что «очарованный «Тихим Доном» Анри Барбюс в начале 1930 года действительно пригласил Василия Сухомлина и ее к Марселю Кашену, в редакцию «Юманите», и там состоялась задушевная беседа. По словам С. Кампо, Марсель Кашен назвал их перевод «подвигом», а шолоховский роман - «несомненным шедевром» и очень просил разрешить ему перепечатать их перевод в газете «Юманите». В этой беседе Анри Барбюс сказал примерно следующее: «Путь «Тихого Дона» будет опасным и тернистым. Реакция сделает все, чтобы запретить его, фальсифицировать, сжечь или предать забвению.

Но я уверен в том, что, отмеченный знаком вечности, «Тихий Дон» пробьется к читателям всей планеты».

В основном все права на перепечатку перевода принадлежали издательству «Пайо». Но, при благосклонном согласии переводчиков и издательства, редакция «Юманите» с 25 марта 1930 года начала публиковать роман Шолохова по главам. «С того дня, - писала мне Сюзанна Кампо, - и началось триумфальное шествие «Тихого Дона» по Франции»¹⁷.

В целом ряде иностранных энциклопедий мы не находим статей и заметок о крупнейших советских писателях - М. Шолохове, Л. Леонове, В. Маяковском, А. Серафимовиче, А. Фадееве, И. Эренбурге, А Твардовском, К. Симонове. В этом факте - сущность класссовой политики буржуазных властей по отношению к советской литературе и искусству в целом.

Однако встречаются и исключения. Так, например, во Франции и Японии уже в тридцатые годы в энциклопедических словарях «Лярус» (Париж, 1930) и «Дай хякка дзитэн» (Токио, 1938) были даны краткие, в десять строк петита сообщения об М. А. Шолохове.

После второй мировой войны в большом энциклопедическом словаре «Лярус» (Париж, 1960, т. 3) мы находим фотоснимок: М. А. Шолохова и в 25 строк петита справку:

«Шолохов Михаил Александрович, политический романист, (хут. Кружилин, Ростовская область, 1905 г.). Будучи еще совсем молодым, он принимал участие в революции, затем закрепил свою репутацию в качестве писателя, создав «Тихий' Дон» (1928 - 1940) - широчайший эпос жизни казаков до и во время мировой войны, охватив затем и гражданскую войну. Роман написан в плане и соответственно идейному замыслу «Войны и мира» Толстого. Он насыщен живой, разговорной фразеологией. Роман получил всеобщее признание и стал одним из выдающихся шедевров советской литературы. Затем вышла его книга «Поднятая целина» (1932), прекрасный документальный роман о коллективизации, но оставшийся незаконченным: несколько глав, являющихся продолжением, были опубликованы в 1956 году. Наконец, во время второй мировой войны Шолохов начал писать роман «Они сражались за Родину»¹⁸.

Несомненно, сведений о творчестве Шолохова в этой справке очень мало. Кроме того, редакторы «Ляруса» умолчали о таких произведениях Михаила Шолохова, как «Донские рассказы», «Наука ненависти», «Судьба человека». Ошибаются они в том, что «Тихий Дон» написан соответственно идейному замыслу романа «Война и мир» Толстого. Романы эти разделяет целое столетие в жизни России (я имею в виду эпоху, которую они отражают, а не время их написания). Поэтому каждый из этих романов несет в себе идеи своего времени. «Тихий Дон» Шолохова - это не только эпос жизни казаков. Это - национальный русский эпос, философски и эстетически воплотивший опыт эпохи Великого Октября.

Мы считаем необходимым отметить, что издатели «Ляруса», стремясь к объективности, поместили о Шолохове хотя и небольшую, но весьма позитивную справку. Что же касается энциклопедических изданий в Англии, Аргентине, Италии и в других буржуазных странах, то до 1965 года (до присуждения М. А. Шолохову Нобелевской премии!) в них вообще не было статей о советском классике.

Профессор Жорж Ру, встретившись со мной еще раз в библиотеке иностранной литературы и увидев в моих руках французское издание «Поднятой целины» в переводе Д. Эргаза (Париж, 1933) и раскрытый на столе девятнадцатый том Британской энциклопедии (1956), в котором все еще отсутствовало имя «Шолохов», сказал так:

- Буржуазные энциклопедии очень тенденциозны. Как правило, в них советские писатели не упоминаются. А если и публикуются краткие справки о советской литературе, то в них множество извращений. Вот так же бессовестно извращена и «Поднятая целина» в переводе Д. Эргаза... Памятная книжица,- профессор взял эту книгу, полистал ее и спросил: - Вы знаете историю ее издания?

- Все это - звенья одной цепи в политической борьбе против СССР, - продолжал Жорж Ру. - Появился в России «Тихий Дон». Белогвардейцы, парижская реакция, ультраправая пресса, даже некоторые крупные газеты подняли шум: «Тихий Дон» по плечу только какому-нибудь аристократу, донскому есаулу, но не большевику Шолохову!.. И понесли эту сплетню!.. В 1932 году Шолохов публикует в Москве новый роман - «Поднятую целину», и вновь антисоветчики тут как тут... Спешно переводят ее на французский, дают шолоховскому роману свое название - «Распахиватели», оборвав текст на 33-й главе (где бабы бьют коммуниста Давыдова), и последние семь глав романа - выбрасывают... А желтая пресса, подхватив фальсификацию, трубит на всю Францию: «Читайте новый роман Шолохова! Читайте, как русские бабы приветствуют мордобоем Давыдова - красного комиссара в колхозе на Дону!..»

Титульный лист французского перевода шолоховского романа о коллективизации гласил: «Серия «Молодые русские». М. Шолохов. «Распахиватели» («Поднятая целина»). Перевод Д. Эргаза. Париж, 1933. Книготорговля «Галлимар».

Редактор перевода шолоховского романа Борис де Шлезер в своем «Вступлении» заверял читателей в том, что «наша серия «Молодые русские» стоит вне любой политической партии». А руководство издательства «Галлимар» сочло необходимым дать к роману еще и свое путаное предисловие: «Роман «Распахиватели» появился в СССР под заглавием «Поднятая целина» в начале зимы 1932 - 33 гг. в журнале «Новый мир», а затем отдельным изданием весной 1933 года*. Русский опубликованный текст - это лишь первая часть большого, еще неоконченного романа. Читатель заметит, что фабула «Распахивателей» здесь не получает своей развязки. Литературная ценность этого произведения и его документальный интерес побудили пас к тому, чтобы теперь же выпустить его в свет»¹⁹.

*(Роман «Поднятая целина» М. Шолохова в «Новом мире» был опубликован в январе-сентябре 1932 года. Отдельной книгой роман вышел в свет в издательстве «Федерация» в ноябре 1932 года, второй выпуск - там же в декабре 1932 года и третье издание появилось весной 1933 года в изд-ве «Советская литература», которым и пользовалось издательство «Галлимар». )

Однако в действительности переводчик, редактор и издательство стояли не «вне политики», как они это утверждали в своем предисловии и вступлении, а на определенной политической платформе, явно антисоветской, и издали шолоховский роман не из-за его «литературной ценности» и «документального интереса», а исключительно по соображениям политической спекуляции, намеренно умалчивая о своем сокращении семи последних глав «Поднятой целины».

Доказать этот тезис помогают сами издатели «Галлимара».

Во-первых, издатели заменили боевое шолоховское заглавие романа «Поднятая целина», несущее в себе пафос социалистического преобразования лика земли и человеческих отношений в советской деревне, на инертное заглавие - «Распахиватели». Выказав неуважение к автору, издатели решили еще и подправить самого Шолохова: выхолостив заглавие, они обесцветили главную идею романа «Поднятая целина».

Во-вторых, издатели «Галлимара» в книге «Распахиватели» поставили традиционное «Fin» (конец) на странице 350-й, под текстом 33-й главы романа, в которой описывается эпизод «бабьего бунта». Между тем известно, что у Шолохова в «Поднятой целине» после 33-й главы есть еще семь глав, имеющих принципиальное значение в идейно-художественном замысле романа в целом.

Советский читатель знает, что в последних семи главах первой книги «Поднятой целины» Шолохов рассказывает о решительном повороте в настроениях хуторян Гремячего Лога, о завоевании посланцем партии Семеном Давыдовым уважения и доверия крестьян, о восстановлении дисциплины в колхозе, об успешной - впервые в истории! - колхозной пахоте и дружном севе яровых и о тайном возвращении в хутор к Островному вражеской агентуры - есаула Половцева, Лятьевского и кулака Тимофея.

«Старое начиналось сызнова», - таким грозным предупреждением завершил Михаил Шолохов первую книгу «Поднятой целины»... Что этим хотел сказать автор? А то, что классовая борьба в хуторе Гремячий Лог вступила в новую фазу своего развития, что трудовое казачество пошло за коммунистом Давыдовым, а кулацко-белогвардейское подполье осталось в изоляции, готовясь к новым ударам по советской власти.

Все содержание романа и этот финал с исчерпывающей ясностью раскрывают большевистскую партийность авторской позиции, строгий историзм и беспощадную правдивость Шолохова в изображении классовой борьбы на Дону.

Но именно этого и боялось издательство «Галлимар», стоящее «вне политики»! Выбросив 63 страницы текста финала первой книги «Поднятой целины», издательство концентрирует внимание читателей романа «Распахиватели» на «бабьем бунте»... Хоть бабий, но «бунт» в колхозе!.. Вот, что было самым главным для этих издателей-фальсификаторов!

Так, частный эпизод в сюжете романа издатели превратили в его финал - символ антисоветизма, тем самым извращая художественную правду жизни в шолоховском произведении. И все это делалось издателями в целях дискредитации авторской позиции Шолохова и клеветы на СССР.

Надо сказать, что коммунисты за рубежом сразу же заметили эти изъятия в тексте книги «Распахиватели», и наши друзья во Франции вступились за честь Шолохова-писателя и за правду о Советском Союзе.

В России об этой издательской фальсификации, - рассказывал мне профессор Жорж Ру, - еще никто не знал, а коммунисты Франции решили ее разоблачить. Для этого надо была как можно быстрее издать в Париже французский перевод полного текста «Поднятой целины». Переводчик «Тихого Дона» Сухомлин в то время был очень болен и не мог срочно выполнить заказ. Тогда директор «Юманите» Марсель Кашен посоветовал коммунистическому издательству обратиться за помощью в Москву. «Издательство иностранных рабочих в СССР» поручило Алисе Оран и мне сделать этот перевод. В месячный срок мы исполнили это задание. Французский полный текст «Поднятой целины» был представлен Михаилу Шолохову, который написал к нему свою «Декларацию»... Вы знаете об этом? - спросил меня Жорж Ру.

Первое коммунистическое издание «Поднятой целины» (кн. I) во Франции (Париж, 1933)

Нет! Я об этом ничего не знал. Для меня «Декларация» Шолохова о «Поднятой целине», была новостью!

У Жоржа Ру, к сожалению, не сохранилось французское издание «Поднятой целины» (1933) с «Декларацией» Шолохова... Поэтому я отправил письмо и телеграмму в Париж, в Национальную библиотеку с просьбой прислать мне хотя бы копию текста этого документа. И через некоторое время генеральный секретарь библиотеки Тх. Клейндинст оказывает мне неоценимую услугу - присылает фотокопию шолоховской «Декларации».

Вот ее полный текст в переводе на русский язык:

Я категорически заявляю, что мною передано право издания моего романа «Поднятая целина» на французском языке только издательству «Editions Sociales Internationales» в Париже.

Я признаю авторский текст лишь тот, который печатается в издательство «Е. S. I.».

Я решительно протестую против выпуска в свет романа другими издательствами.

за № 35220 засвидетельствована: печати и подписи²⁰.

С Жоржем Ру у меня была еще одна встреча, на его квартире. К своему удивлению, я узнал, что он - русский, Александр Александрович Рудников, еще до революции окончил в Париже Сорбонну...

На этот раз он сообщил мне новые подробности о политической борьбе, которая развернулась в Париже вокруг «Поднятой целины».

Фотокопия «Декларации» М. А. Шолохова, в которой он признает полным и правильным перевод «Поднятой целины», выполненный А. Оран и Ж. Ру для издательства «Е. S. I.» (1933)

- Первое издание романа с «Декларацией» Шолохова,- сказал Жорж Ру, - вышло ,в свет в середине декабря 1933 года и вызвало поистине сенсацию. «Декларация» Шолохова имела огромное значение. Поэтому успех книги был исключительный. О романе «Поднятая целина», как и о «Тихом Доне» писали все газеты Парижа - от «Юманите» до полицейского листка «Либерте»! А в Париже тогда издавалось около трехсот газет и журналов... У меня сохранились некоторые отзывы прессы двадцать - тридцать вырезок. Надо сказать, что газеты черной реакции, в том числе белогвардейские, самым злостным образом извращали суть коллективизации в СССР. Но буржуазная пресса выступала порой и с умными статьями, высоко оценивая художественные достоинства нового романа Шолохова.

Жорж Ру достал из шкафа пачку вырезок из французских газет за 1933 год. Вот некоторые отзывы о «Поднятой целине»:

Левобуржуазный еженедельник «Л'эколь эмансипэ» (орган Унитарной федерации преподавателей). Люсьен Рот: «Автор «Поднятой целины» ставит нас лицом к лицу с действительностью, с живым человеком. Следуя за Шолоховым, мы попадаем в самую гущу жизни, и именно потому, что он показывает нам всё не в виде абстрактных отчетов и Пропагандистских трюков, а путем непосредственного контакта с жизнью, как осуществляется в СССР коллективизация сельского хозяйства, мы лучше понимаем, вернее оцениваем все трудности и все величие этого преображения.

Произведение Шолохова исполнено такой интенсивной жизни, что в конце концов нам даже становится не столь важным знать, будет ли в Гремячем Логе организован колхоз, сколь интересно познание того, как реагирует тот или иной крестьянин на переворот, принесенный в его жизнь Советской властью, ее стремлением уничтожить частную собственность. Вот это доказывает, что Шолохов написал прекрасную книгу».

«Энтранзижан»- вечерняя газета мелкой буржуазии. Профессор Рене Тренциус (Париж, 25 декабря 1933 г.): «Сколько потрясений, братоубийственных, классовых и национальных противоречий предстоит перенести молодому государству, чтобы покончить ,с наследственной отсталостью и превратиться в мощную, современную державу. В этих условиях колхоз на Дону выглядит только что родившимся, беспомощным ребенком. И мы наблюдаем это трудное рождение. Первые его месяцы - испытательный срок, когда судьбой было поставлено под вопрос его дальнейшее существование. Ибо как только были достигнуты первые успехи, стало ясно, что старое еще не погибло окончательно и что оно еще способно пустить корни в почву новой жизни. С замечательной простотой и глубоким анализом, проникнутым жизненной правдой и реализмом в изображении людей, Шолохов показывает нам пятьдесят типов, каждый из которых наделен своим, неповторимым признаком, отличающим его от других и помогающим нам увидеть в казаках, сквозь обыденное и земное, вечно живой дух, порожденный в них революцией... Этот разносторонний новый облик русского крестьянина, так талантливо и правдиво изображенный Шолоховым, запоминается навсегда. Перевод Алисы Оран и Жоржа Ру точно передал нам смысл и стиль диалогов, которые, как в «Илиаде», определяют дух всего произведения».

Газета «Нотр Тан», критик Жак Шабан: «Поднятая целина»- это не социальное учение, не пропагандистский роман. Это произведение большого художника, умного и внимательного наблюдателя, написанное с необычайной творческой силой».

«Кри дю Жур»: «Тихий Дон» и «Поднятая целина» доказывают, что Шолохов - это художник, равный Тургеневу и Толстому».

Газета «Прогресс де Лион» - политический рупор выдающегося государственного деятеля и друга СССР Эд. Эррио (Лион, декабрь, 1933 г.): «Поднятая целина» представляется нам мощной симфонией нового мира».

Пролетарский еженедельник «Корреспондент». Г. Извольский (Париж, 1934): «Шолоховские страницы, то драматические, то комические, всегда глубоко человечны и правдивы. Помимо литературных достоинств, «Поднятая целина» представляет собой уникальный документ, изучаемый многими выдающимися экономистами...»

Перевод полного текста «Поднятой целины», выпущенный в конце 1933 года в издании «Эдисьон сосиаль интернасьональ» с «Декларацией» М. А. Шолохова, имел огромный успех не только в Париже, но и во французской провинции.

Профессор Жорж Ру рассказывал мне, что первый тираж полного текста шолоховского романа (25000 экземпляров) был распродан в Париже в недельный срок и что в начале января 1934 года издательство приступило к печатанию нового выпуска.

Важно отметить, что, хотя полный текст «Поднятой целины» с «Декларацией» М. А. Шолохова и изобличал фальсификаторов - переводчика Д. Эргаза и редактора Б. де Шлезера, издательство «Галлимар» продолжало выпускать дополнительные тиражи книги «Распахиватели» с изъятыми главами шолоховского текста.

Действуя в унисон с буржуазной и белогвардейской прессой против СССР, издательство «Галлимар» в 1933 году выпустило пять извращенных изданий романа «Распахиватели». Более того. Литературный делец Д. Эргаз в это же время продвинул в печать свой усеченный перевод шолоховского романа еще в одном издательстве «Nouvelle Revue Francaise» (Париж, сентябрь, 1933 г.), о чем с возмущением писали чешские газеты («Доба», 1 февраля 1934 г.).

Разоблачая клеветническую кампанию против Шолохова, «Юманите» в декабре 1933 года напечатала крупную статью «Эпопея о коллективизации», а затем - в январе 1934 года еще дважды поместила статьи в защиту шолоховского романа.

«Цели, преследуемые буржуазным издательством («Галлимар»),- слишком прозрачны, - писала «Юманите» 11 янааря 1934 года. - Извратив текст романа Шолохова, исказив его идейный замысел, издательство хочет заставить эпопею о коллективизации служить делу, которое шито белыми нитками, з угоду реакции и белогвардейщине, которая еще пытается спекулировать некоторыми отрывками из «Поднятой целины»²¹.

Компартия Франции повседневно и активно вела борьбу в парламенте, в широких массах, в печати за дружбу Франции с СССР, в «Юманите» систематически печатала правдивую информацию о строительстве социализма в России. Так, например, 15 января 1934 года «Юманите», посвятив нашему колхозному строительству целую страницу, в ее центре выделила рамкой статью «Успех», в которой снова пропагандировала шолоховский роман «Поднятая целина»:

«В ответ на провокацию буржуазных издательств, выпустивших сокращенную и извращенную «Поднятую целину», наше «Эдисьон сосиаль интернасьональ» готовит новый выпуск знаменитого романа Шолохова. Все, кто интересуется литературой, а также произведениями о советском строительстве, должны прочесть этот роман... «Поднятая целина» - это большое событие в советской литературе, но это также произведение революционное. Оно заслуживает того, чтобы его читали широкие массы, которые найдут в нем не только песнь о борьбе, но и оружие борьбы»²².

Однако реакция в Париже не унималась. Достаточно сказать, что издательство «Галлимар» с 1933 по 1940 год выпустило роман «Распахиватели» в искаженном виде семь раз!

Провокация с «Поднятой целиной» в Париже, организованная, как выяснилось, белогвардейцами, была разоблачена в январе 1934 года и в пашей «Правде» известным публицистом Д. Заславским в статье «Белогвардейские традитори»: «Вот уж когда полностью оправдывается итальянское выражение: «Традутори-традитори». Белогвардейские традутори-переводчики - это всегда, по самой своей профессии - предатели-традитори!»²³.

Большие журналы Парижа долго не выступали со статьями о «Тихом Доне». Редакция журнала «Эроп», возглавляемого Роменом Ролланом, к мнению которого прислушивались прогрессивные литераторы всего мира, напечатала рецензию на первую книгу «Тихого Дона» в 1932 году.

Автор статьи критик Филипп Супо отмечал, что «Тихий Дон» - это «сильнейший роман последних лет», что в нем «глубоко, с редкостной мощью, трезвостью и новизной в стиле изображены предвоенные годы, ужасы войны и революции», что «какой-то неудержимый вихрь увлекает этих грубых людей навстречу их страстям, их гневу, их дикости»... И в то же время Филипп Супо был не в состоянии разобраться в главной идее романа, в замысле Шолохова изобразить поворотный этап в истории России.

«Основная проблема «Тихого Дона», - уверял Филипп Супо,- это проблема пассивности и сопротивления крестьянских масс, сопротивления всему новому, сопротивления всему тому, что затрагивает или изменяет традиции. Ни война, ни революция не могут заставить казаков думать иначе. Как только они возвращаются на Дон, они тотчас обретают свои привычки и следуют своим традициям. В этом и таится вся трагедия романа...»

Да, сила пережитков была велика, но не вечна и не всесильна! И главное - казачество, как известно, имело и другую традицию - революционную. Поэтому оно раскололось на два лагеря - красный и белый - и выдвинуло из своей среды не только Федора Подтелкова и Михаила Кривошлыкова, выдающихся борцов против старых традиций и контрреволюции на юге России. Казачество уже в 1918 - 1919 годы дало Красной Армии таких замечательных полководцев, как командарм Первой Конармии Буденный, командарм Второй Конармии Миронов, комкор Думенко, начштаба Красной Таманской армии Батурин, комдивы Апанасенко, Ковтюх, Федько, комбриг Кочубей и другие. Известно, что могучие деревья па голом месте не растут - им нужен лес!

Так и эти красные комдивы и командармы выросли и выдвинулись в гуще тех казачьих масс, которые с первых дней революции пошли за партией Ленина.

Шолохов по-новому подошел к извечной теме о людях земли, ставших иными в бурные, переломные, исторические годы. Филипп Супо глубоко ошибался, уверяя, что ни война, ни революция не могут заставить казаков отречься от своих пережитков и что «в этом таится вся трагедия романа». Мировая война и революция научили сотни тысяч казаков думать иначе и поступать по-новому, т. е. научили разбираться в политике, суете житейской, научили казаков видеть, кто их истинный друг и брат, а кто, как бы ни прикрывался «традициями», является извечным и непримиримым врагом. Главная проблема «Тихого Дона» не пассивность, а борьба, рождение в ходе этой ожесточенной борьбы нового мира, новых людей, новой морали, нового социалистического правопорядка и гуманизма.

Недооценивал критик и художественную значимость «Тихого Дона», когда рассуждал так: «Прекрасный роман (Шолохова) - очень неравномерный, и было бы ошибкой сравнивать его с «Воином и миром», так как он вне досягаемости шедевра Толстого, хотя эта разносторонняя фреска о казаках и содержит необыкновенные прелести. Но нам кажется, что эти прелести погружены в густой туман»²⁴.

Редакция «Эроп» не поняла и «Поднятой целины». В статье Ж. Перюса (1934), сообщая о появлении в Париже двух переводов романа, редакция умолчала о том, что буржуа-дельцы «Галлимара» выпустили книгу ущербной, без 7 глав, и что в коммунистическом издательстве «Е. S. I.» «Поднятая целина» вышла полным текстом с «Декларацией» М. А. Шолохова против фальсификации.

Критик журнала «Эроп» верно отмечал, что Давыдов, «посланец партии, принес в деревню революцию», что для Давыдова, Нагульнова и Разметнова «революция была знаменем их жизни» и что Шолохов хотел показать, «как изменяется в сердцах крестьян отношение к революции», чем и «придал особое очарование роману».

Но, не зная, как Великий Октябрь преобразил русских крестьян и какие новые творческие силы пробудил в них, критик Ж. Перюс рассматривал нашу коллективизацию с позиций бальзаковских крестьян. Поэтому новый тип советского крестьянина - Майданников - для критика остался за семью печатями; он его и не заметил. Не видя классового расслоения в крестьянстве, критик ошибочно уверял, что наша «деревня особенно враждебна революции» и что «смысл книги Шолохова в том, что Давыдов терпит поражение»²⁵, хотя этого и нет в романе.

Как видим, в то время даже в редакции весьма прогресссив-ного журнала «Эроп» не смогли по достоинству оценить историческое значение коллективизации, жизненную силу советского крестьянства и моральную победу Давыдовых - строителей социализма в деревне. Для этого потребовалось еще некоторое время нашим друзьям в редакции «Эроп»…

Как писала нам из Парижа Мария Павловна Роллан (жена Р. Роллана), «среди советских писателей (после революции) Михаил Шолохов был одним из тех, кто более всего привлекал внимание Ромена Роллана. И он очень сожалел, что не встретился с ним во время нашего путешествия по СССР летом 1935 года. Но все же сумел понять и оценить через само произведение «Тихий Дон» не только широту шолоховского взгляда, масштаб и силу его таланта, но также честность и неподкупность его характера...»²⁶.

В мае 1935 года Ромен Роллан в знаменитой статье «О роли писателя в современном обществе» подчеркивал: «Лучшие из новых произведений советской литературы (например, книги Шолохова) продолжают, в основном, великую реалистическую традицию предшествующей эпохи, составляющую душу русского искусства, которую обессмертили произведения Толстого. Те же широкие полотна, где выступают целые пласты человечества в окружении природы, тот же объективный взгляд, широкий кругозор, который отражает, не искажая, то же стремление скрыть художника и раскрыть предмет его искусства - в то время как на Западе искусство слишком часто лишь румяна, маска на лице действительности.

Но молодая советская литература обновляет эти основные черты великой русской литературы всех времен не только тем, что изучает иной предмет - строящийся в боях новый мир,- она нова еще и потому, что ее вдохновляет иная вера - дух коллектива, бурный порыв, влекущий миллионы к великим целям социалистического строительства...»²⁷.

По свидетельству автора книги «На чужбине» Л. Д. Любимова, с похвалой отзывались о «Тихом Доне» и «Поднятой целине» И. А. Бунин и художник К. А. Коровин. Да и вообще на русских эмигрантов Парижа «Тихий Дон» произвел большое впечатление. «Люди звонили друг другу по телефону, чтобы сообщить о событии: новом, большом, подлинно художественном произведении...»

VII

Правящие круги Парижа давно искали повод, чтобы приостановить проникновение книг советских писателей во Францию. Война в Европе, начатая Гитлером осенью 1939 года, послужила поводом к тому, что главарь реакции, премьер Даладье, бросил в тюрьмы коммунистов - депутатов парламента, запретил издание газеты «Юманите» и изъял из французских библиотек книги М. Горького, М. Шолохова, А. Толстого, А. Новикова-Прибоя, Л. Леонова, А. Фадеева и других советских писателей.

Вступление гитлеровцев в Париж летом 1940 года было отмечено (в соответствии с приказом Гитлера «Об охране немецкой расы») сожжением книг советских и других всемирно известных прогрессивных писателей, ученых, философов. Дым крематориев в концлагерях и костры аутодафе на многие годы повергли всю Европу во мглу. Фашисты нанесли непоправимый ущерб культуре народов, библиотечным фондам многих стран и книгопечатанию. Издание советских книг во Франции прекратилось.

Поэтому не удивительно, что четвертый том «Тихого Дона» М. Шолохова, вышедший в СССР в 1940 году, был издан во Франции лишь в конце 1949 года (в переводах Л. Бор - часть седьмая и М. Сухомлина - часть восьмая).

В 1958 году журнал «Эроп» опубликовал знаменитый антифашистский рассказ Шолохова «Судьба человека». Вслед за этим на мировых экранах появились фильм «Судьба человека», киноэпопея «Тихий Дон» и «Поднятая целина». В 1959 году, когда Шолохов посетил Францию, в Париже вышли фрагменты незаконченного романа «Они сражались за Родину». Популярность Шолохова стала огромной.

Летом 1959 года парижское издательство «Ренэ Жюллиар» большим тиражом выпустило первую книгу «Тихого Дона» в новом переводе коммуниста Антуана Витеза, и шолоховская эпопея начала свое второе шествие по Франции. Издательство отмечало: «Тихий Дон», начиная с дебюта и по мере публикации всех четырех томов (1928 - 1940), сравнивают с эпопеей Толстого «Война и мир». У Шолохова, как и у Толстого, та же шпрота взглядов, то же чувство эпического размаха, та же психологическая острота и изящное чувство детали... Скрестив человеческие судьбы (Григория, его возлюбленной Аксиньи и кроткой, несчастной Натальи), Шолохов изобразил горькие утраты, волнующие встречи-обретения и потрясения истории»²⁸.

Парижская и провинциальная пресса активно откликнулась на появление нового перевода «Тихого Дона». Суждения буржуазной прессы и ее критиков были весьма разноречивы. Приведем наиболее объективные.

Парижский книжный бюллетень, рекомендующий художественную литературу («'Бюллетень де ливр»), в номере от июля 1959 года, акцентируя внимание на революционном перевороте в России и его последствиях во всем мире, писал: «Тихий Дон» - это «Война и мир» эпохи революции, которая произвела переворот в экономике, мыслях и нравах народа»²⁹.

Буржуазная провинциальная газета «Летопись Перонне» от 27 февраля 1960 года в статье Адольфа Фальгероля, проявляя заботу о культурном уровне молодых и старых французов, внушительно напоминает им, что в наше время «Тихий Дон» «знаменитого русского романиста стыдно не знать и не оценить!.. Без этого чудесного романа невозможно понять СССР! Теперь уже нельзя ограничивать наше познание России Толстым и Достоевским» ³⁰.

Новые времена - новые веяния и суждения в буржуазной прессе. При всей враждебности к коммунизму буржуазные критики, пресса, издательства вынуждены считаться с объективными фактами. И даже такая реакционная газета, как «Паризьен либере», конечно, не сразу, с оглядкой, но высказалась так: «Тихий Дон» Михаила Шолохова - несравненный шедевр советской литературы... Долгое время у нас невозможно было найти французский перевод этого большого романа, ставшего классическим. Намерение издателя Р. Жюллиара выпустить полный текст романа в восьми томах надо приветствовать»³¹.

Крупная протестантская газета «Ля ви протестант» в большой статье «Михаил Шолохов», называя его эпопею о революции «классической, а перевод Антуана Витеза - талантливым», делает любопытные сравнения и выводы: «Редко кто из романистов умеет так, как Шолохов, ставить читателей в столь интимный контакт со своими персонажами. После Толстого это встречается редко. Хочется увидеть в произведении Шолохова «Войну и мир». И действительно, многие сцены второго тома «Тихого Дона» своим реализмом напоминают величайший шедевр. Шолохов так же, как Толстой и Стендаль, изображает глубоко и правдиво военные баталии, сквозь призму сознания героя, оставаясь в прочной раме неподкупной объективности. А совершенно новые для нас персонажи - Штокман, Бунчук - есть воплощение юных умов революции... И хотя второй том романа кажется менее поэтическим, все же в этом вихре и смуте мы явственно ощущаем шаги Истории и мастерство Шолохова»³².

VIII

Спрос на «Тихий Дон» был необычайно велик. «Очень хотелось мне,- писала Мария Павловна Роллан,- послать вам из ро-мен-роллановского фонда французское издание «Тихого Дона», но - увы! - ни одной книги нового выпуска нигде невозможно купить!..» Издательство «Ренэ Жюллиар» из-за недостатка бумаги не смогло полностью удовлетворить читательский спрос, И тогда коммунистическая газета «Юманите» вновь пошла навстречу сотням тысяч своих подписчиков. 29 сентября 1960 года редакция газеты сообщила читателям, что «с 3 октября 1960 года они будут иметь счастье читать по главам «Тихий Дон» - выдающийся роман нашей эпохи».

Давая высокую оценку новому переводу Антуана Витеза, который «по качеству стиля, свежести и оригинальности, богатству образов почти равен русскому тексту», редакция «Юманите» писала: «Тихий Дон» - шедевр Шолохова - повествует нам о грозном и волнующем времени, когда рождалось в муках и утверждалось первое социалистическое отечество. «Тихий Дон» - это живое дыхание истории не в абстрактном плане идей, дат и чисел, а с высоты Человека, в совокупности его жизни, чаяний и страданий, его повседневных забот и надежд, то есть этот роман несет в себе необыкновенно яркие и доступные образы, мысли, факты из жизни, которые могут воочию рассмотреть и оценить каждый мужчина и каждая женщина, ибо это роман о неугасимой и страстной любви»³³.

С 3 октября 1960 по 14 октября 1961 года «Юманите» из номера в номер по главам печатала весь роман Шолохова. И вновь пролетарская Франция читала и перечитывала «Тихий Дон». Проникает он в Алжир и Вьетнам, на Мадагаскар и а Марокко, в Испанию и Португалию.

Теперь и издательство «Галлимар» решительно изменило свое отношение к Шолохову. В конце 1964 года оно выпустило в свет первую и вторую книги «Поднятой целины» в новом переводе.

В большом предисловии к первой книге романа говорится об исключительной смелости Шолохова как писателя-историка.

Книгоиздательство «Галлимар» в своей аннотации на обложках романа Шолохова дало ему такую оценку: «Коллективизация - исторически переломный период в России - это вторая революция, которая началась в 1929 году, с ее энтузиазмом и трудностями, с ошибками и противоречиями. Крепкий народ Дона, цветистый язык и нравы его раскрывают доверчивую душу, сильные страсти, прошлую жизнь и мечты о будущем, которое тогда могло быть обещано только грядущему поколению. «Поднятая целина» - выдающийся роман, и, хотя повествование его заканчивается трагически, справедливость в нем торжествует. В СССР его называют шедевром социалистического реализма... За границей стало привычным говорить о Михаиле Шолохове, как о самом достойном кандидате на Нобелевскую премию»³⁴.

Как видим, в 60-е годы руководство издательства «Галлимар» изменило свое отношение к советской классике. Знаменитый писатель-коммунист Луи Арагон был приглашен этим издательством для выпуска в свет под его редакцией большой серии произведений советских писателей.

Правда, в известных кругах Франции этот шаг издателей «Галлимара», его книжные новинки 1964 года были встречены клеветническими выступлениями. Так, например, «Фигаро ли-терер» в декабре 1964 года напечатала статью «Гроздья окраины» критика Мишеля Мора о «Поднятой целине». В связи с тем, что некоторые зарубежные шолоховеды в беседах с нами настойчиво доказывали, что статья М. Мора является «взволнованным восхвалением романа Шолохова», мы позволим себе не согласиться с этим.

М. Мор действительно начинает статью со слов об «огромном авторитете Шолохова», о том, что он «классик, которого изучают в школах», что он и «большой политический деятель, депутат Верховного Совета СССР» и т. д. Критик «пленен поэзией и лирикой романа, опьянен воздухом и солнцем Дона», «восхищен сценами убийства (видимо, Хопрова.- К. П.) и бабьего бунта». И заканчивается статья лестными эпитетами в адрес Шолохова.

Все это так. Но, во-первых, по мнению М. Мора, оказывается, Шолохов «не джентльмен, а славянофил, партизан русской жизни (?), считающий западные идеи подозрительными». Во время поездки в США он якобы «высказал свое подчеркнутое, почти наглое, пренебрежение к американцам» (в чем это выразилось, критик не говорит). Во-вторых, ссылаясь на слухи, М. Мор клевещет, что «Шолохов - шовинист, которого можно сравнить лишь с шовинистом Достоевским». Причем этот вымысел М. Мор повторяет трижды, пытаясь даже опереться на текст «Поднятой целины». Выглядит в статье это так: «Половцев - казак, а его помощник Лятьевский - поляк. Это законченный злодей-гад!» И вот - нелепый вывод: «Шолохов не любит поляков! Он любит только казаков... Из него так и прет шовинизм!» В-третьих, М. Мор в статье пытается противопоставить Шолохова народу, правительству, партии. Он пишет, что Шолохов «не очень близок к крестьянам», «не одобряет методы правительства», что его роман «полон двусмысленности», что» в «Поднятой целине» он руководствовался правилом Флобера: «Будучи справедливым, я вас всех вываляю в грязи».

Можно добавить, что внимание М. Мора привлек лишь один персонаж - есаул Половцев. Все симпатии критика обращены к нему: «Даже есаул (наше сердце вздрагивает при этом слове!), есаул-контрреволюционер Половцев, пришедший в деревню, чтобы поднять мятеж (о котором мы очень плохо осведомлены, но нам говорят, что мятеж имел свое отношение к Парижу, так как одним из его вдохновителей был знаменитый генерал Кутепов!), этот есаул изображен с нежностью, теплотой, человечным... и умирающим с достоинством»³⁵. Таким образом, сила реализма Шолохова, правда изображения характера классового врага - есаула понимается и трактуется М. Мором как... «жалость автора», как «двусмысленность в методе писателя». Все эти домыслы настолько беспочвенные, что вряд ли надо их комментировать.

Буржуазные критики в статьях о Шолохове обычно выступают против метода социалистического реализма, отвергают его как «доктрину партии». Высказывания их весьма субъективны, тенденциозны и противоречивы.

Так, например, газета «Эст репюбликэн» в связи с выходом нового издания шолоховских романов в 1959 году писала: «Тихий Дон» по накалу чувств и напряжению страстей напоминает «Дьявола» и «Отца Сергия» Льва Толстого, а по исторической масштабности, охвату событий, детальной разработке характеров, богатству персонажей и реалистической насыщенности, конечно, ближе стоит к «Войне и миру». Но Шолохов, осыпанный почестями, вынужден был принести себя в жертву... социалистическому реализму»³⁶. А газета «Пари-Норманди», называя Шолохова «выдающимся мастером эпохи», заявила, что «он никогда не придерживался метода социалистического реализма, чем особенно и оригинален»³⁷.

По-своему истолковали буржуазные критики и путь Мелехова. Одни из них восхищались смелостью и объективностью в изображении мятущейся души героя, другие - выискивали здесь идейные колебания самого автора «Тихого Дона», третьи - сочиняли клевету о его противоречиях с Союзом писателей, партией и правительством.

Коммунистическое издательство «Ле эдитер франсе реюни» в 1949 году в предисловии к четвертому тому «Тихого Дона» отмечало, что роман «Тихий Дон» необычайно интересен именно «колебаниями Григория Мелехова между белыми и красными»³⁸, что это дает возможность глубже осмыслить противоречия эпохи и ошибки в борьбе с контрреволюцией.

Редакция газеты «Юмапнте» в статьях, посвященных Шолохову, называла его произведения новаторскими по стилю, типическим характерам и идейной направленности, в которых наиболее глубоко и правдиво отображены поворотные этапы в истории России.

Развенчивая легенду буржуазной прессы об «идейных колебаниях» автора «Тихого Дона», редакция «Юманите» в этом вопросе занимала ясную позицию:

«Шолохов изображает колебания (Григория Мелехова), но сам не является колеблющимся писателем. Это писатель из тех, кто не колеблется! Во-первых, он смело и уверенно творит свое благое дело с колебаниями, сомнениями, неуверенностью и возвращением к былому своих героев, и, во-вторых, только это смелое, полное изображение всего богатства явлений жизни и гарантирует ему объективность без кавычек, истинную правдивость того, что он пишет, и это дает ему право на полную откровенность, с которой Шолохов утверждает истинную точку зрения и истинное направление вещей»³⁹.

Коммунистическая газета «Франс нувель» (23 марта 1960г.) в большой статье «Искусство Шолохова», обращая внимание художников слова на строгий историзм писателя, призывала к «изучению опыта мастера социалистического реализма».

«Было бы очень интересно для наших творческих поисков, во Франции,- указывала «Франс нувель», - изучить литературное мастерство Шолохова, которому он учился и у Толстого... Шолохов глубочайше знает жизнь и те огромные изменения, которые происходят в его стране, но он остается самим собою, Человеком среди людей, человеком, имеющим свой взгляд писателя. Шолохов с огромной ясностью, проникновенно изображает человека, отмеченного историей, и человека, творящего историю»⁴⁰.

Присуждение М. А. Шолохову Нобелевской премии 1965 года вызвало горячее одобрение на страницах большинства газег Франции.

«Юманите» 16 октября 1965 года, публикуя сообщение Нобелевского комитета из Стокгольма, писала: «Наконец-то Шведская академия «обнаружила», что в СССР есть большая литература, есть великий писатель Шолохов, достойный ее премии!»

Поместив в этом же номере крупный портрет М. А. Шолохова, редакция «Юманите» так выразила свое отношение к факту присуждения Нобелевской премии классику социалистического реализма:

«Если бы была мода на газетные шапки, то сегодня в аншлаге первой страницы надо бы напечатать крупно: «Наконец-то!» Это короткое восклицание сорвалось с уст каждого культурного человека, когда он узнал, что период остракизма и злобы - отвержения советской литературы - кончился. Это была слепота, вызванная политическими мотивами... Воистину - Нобелевская премия Шолохова - это победа духа мирного сосуществования, духа справедливости. И даже более того. Неоспоримо, что Шолохов - один из самых больших художников современности. В четырех томах «Тихого Дона» и двух книгах «Поднятой целины» он предстал как мастер эпических ромаиов, а величие человеческого духа с неменьшей силой прозвучало в «Судьбе человека» и «Они сражались за Родину». Мастерство художника и честность, которые приветствовали в нем судьи, давшие Нобелевскую премию, оценены по достоинству... И наша радость сейчас вызвана не только торжеством акта справедливости, но и тем, что, увенчанное всемирной славой, это наше правое дело, наше, господа! «Тихий Дон», «Поднятая целина» и «Они сражались за Родину» - это великий маршрут поколений одного народа - судьба Человека, миллионов людей! И наша также, озаренная хоть с одной стороны. Поэтому Нобелевская премия утверждает наконец-то н наши чаяния» ⁴¹.

В буржуазной прессе публиковались портреты Шолохова, краткие биографические справки о нем и множество откликов на это событие.

Так, например, французский академик Анри Труайя в интервью газете «Монд» сказал: «Я бесконечно восхищаюсь Шолоховым. Это великий писатель, у которого есть призвание к эпосу, к трагическому действию и лирическое чувство природы. Его книги полны неистовой силы и поэзии. Я приветствую выбор Шведской академии»⁴².

Буржуазная газета «Экспресс», утверждавшая в 1960 году, что «Шолохов у нас еще остается малоизвестным автором», но, что «без его книг нельзя претендовать на знание России», теперь, в октябре 1965 года, заявила:

«Тот, кого сегодня называют «русским Бальзаком»,- сын неграмотной украинской крестьянки, прислуживавшей в казачьей среде. В семнадцать лет он уехал в Москву, работал грузчиком, затем счетоводом. Шолохову был 21 год, когда вышла его первая книжка, «Донские рассказы». Он и сейчас живет на берегу своего любимого Дона в станице Вешенской, в местности, где когда-то дыбилась земля под копытами красной кавалерии, сражавшейся с белогвардейцами, где рождались и умирали герои «Тихого Дона»... Шолохов - великий продолжатель лучших традиций эпического романа»⁴³.

Газета католического центра Франции «Круа» в эти дни вынуждена была признать величие национального эпоса России так: «Шведская академия присудила Нобелевскую премию по литературе 1965 года советскому писателю Михаилу Шолохову за силу и художественную честность в изображении исторической эпохи жизни русского народа»⁴⁴.

Переводчица первого издания «Тихого Дона» во Франции Сюзанна Кампо в письме ко мне (26 ноября 1965 г.) писала следующее:

«...Книги первого парижского издания «Тихого Дона» у меня (как и у всех парижан) были изъяты гестаповцами в 1940 году и сожжены. Теперь шолоховский роман издания 1930 года в Париже найти невозможно. Но я счастлива, как и в 1930 году, когда переводила с Василием Сухомлиным этот шедевр, счастлива тем, что Нобелевская премия присуждена Шолохову! Из современных писателей Шолохов уже давным-давно первьш достоин этого знака всемирной признательности»⁴⁵.

Должен отметить, что во Франции нашлись, однако, и такие органы печати, которые откликнулись на присуждение Нобелевской премии Михаилу Шолохову злобными выпадами.

Так, редакция буржуазной газеты «Комба» (в статье некоего Габриэля Матцнева) яростно громила членов Нобелевского комитета за «оскудение ума и утрату ненависти» к большевикам, возмущаясь тем, что, вопреки своей традиции (не присуждать литературной премии коммунистам!), шведы вдруг отдали ее «яростному защитнику социалистического реализма», писателю, который «не является идеальной кандидатурой, так как его «Тихий Дон» носит лишь местный характер»⁴⁶. И не менее реакционная газета «Фигаро», злословя в адрес авторской позиции Шолохова, именуя его «официальным кандидатом СССР», отрицательно относясь к тому, что он - депутат Верховного Совета СССР, также назвала его «писателем местным»⁴⁷...

Редакторам газеты «Комба», как и газеты «Фигаро», было невдомек, что еще с 30-х годов «Тихий Дон», да и «Поднятая целина», получили всемирное признание. Достаточно вспомнить несколько фактов о зарубежных изданиях произведений Шолохова перед присуждением Нобелевской премии. К 1965 году только в Индии «Тихий Дон» был переведен на 8 языков, в Японии имелось уже 7 вариантов перевода «Тихого Дона» и «Поднятой целины», и каждый роман вышел в свет миллионным тиражом, а в Испании в 1965 году вышло 9 изданий «Тихого Дона» в трех издательствах, и в 115 книжных магазинах 45 провинций этот роман пользовался у покупателей большим спросом!

Мощный голос прогрессивной Франции - «Юманите» (орган компартии), «Пепль» (орган Всеобщей конфедерации труда), «Леттр франсез» (орган Национального Комитета писателей), «Эроп» (журнал участников Сопротивления) присуждение Нобелевской премии Михаилу Шолохову рассматривали, как победу здравого смысла, как исполнение исторически должного, как признание достижений советской литературы.

Сошлемся лишь па крупную статью из журнала «Эроп»: «Присудив М. Шолохову Нобелевскую премию,- писал публицист Жорж Сорна,- Шведская академия исправила две свои ошибки. Первая из них - это длительное и упорное пренебрежение к русской классике и ее светочам - А. Чехову, Л. Толстому и М. Горькому, которые не были отмечены Нобелевской премией. Вторая ошибка заключалась в пристрастном, несправедливом отношении к советской литературе, выдающихся представителей которой Шведская академия игнорировала, присудив эту премию в 1933 году эмигранту И. Бунину, а в 1958 году - Б. Пастернаку за роман «Доктор Живаго» (изданный за рубежом), над которым сразу был поднят флаг антисоветизма, украшенный всеми доблестями гуманизма».

И далее: «Изменение отношения к Советам Шведской академии,- писал Жорж Сориа,- присудившей Шолохову Нобелевскую премию, позволяет оценить путь, который прошла русская классика и советская литература в сознании стокгольмских академиков. Порадуемся этому вместе с ними! И выскажем пожелания, чтобы высокая академия, воспитывающаяся на своих ошибках, открыла свои двери в будущем новым народам и литературам нашего революционного века.

Самое же главное заключается в том, что справедливость восторжествовала, и Шолохов официально увенчан Нобелевской премией за свою силу литератора, безукоризненную честность и за то, что он сумел, как признал Нобелевский комитет, «выразить историческую эпоху жизни советского народа»... И теперь я спрашиваю всех легкомысленных хулителей социалистического реализма (кои думают и трубят, что эта концепция потерпела поражение), разве великолепный стиль Шолохова и его внушительная победа не являются сами по себе достаточно убедительными и блестящими, чтобы еще раз подчеркнуть силу этой концепции?!.»⁴⁸

Комментарии к главе

² (Andre Marsel. Comite de la Defense de «L'Humanite». 12.5.1930. Скопированная запись. )

³ (Pour le Secretariat de Maurice Thorez. Assemblee Nationale Republique Francaise. Paris, le 26.2.19631. Письмо автору. )

⁴ (Ромен Роллан. Собр. соч., т. 13. М.: ГИХЛ, 1958, с. 259. )

⁶ (Cholokhov M. Sur le Don Paisible. Roman traduit du russe par V. Soukhom-line et S. Campaux. Paris, Payot, 1930. )

⁷ (Абрамов Ф. А. и Гура В. В. М. Шолохов. Семинарий. Л.: Учпедгиз, 1962, с. 177. )

⁸ (Cholokhov M. Sur le Don Paisible. Remarque au I chapitre. - L'Humanite (Paris), 1930, 25.3).

⁹ (Soukhomline V. et Campaux S. La preface sur 1. vol. M. Cholokhow: Sur le Don Paisible, Paris, Payot, 1930. )

¹¹ (Cholokhov M. Sur le Don Paisible. Paris, Payot, 1931. Из отзывов на обложке книги. )

¹⁸ (Cholokhov M. A. Grand Larousse encyclopedique. Vol. 3, Paris, 1960, p. 80. )

¹⁹ (Choiokhov M. Les defricheurs. Traduit du russe par D. Ergaz. 5-e ed. Paris, Gallimard, 1933, p. 2, 5. )

²⁰ (Шолохов М. Декларация. 2.11.1933. Москва. - В кн.: Cholokhov M. Terres defrichees. Traduit avec 1'autorisation de 1'auteur par Alice Orane et Georges Roux. Paris, Editions Sociales Internationales, 1933, (1). )

²⁶ (Marie R. Roliand, 29Л2.1964. Paris. Fonds Remain Rutland. Письмо автору. )

²⁸ (Cholokhov M. Le Don Paisible. Trad. Antoine Vitez. Vol. 1. Paris, Julliard, 1959. Аннотация к книге. )

³⁸ (Cholokhov M. Sur le Don Paisible. Traduit du russe par L. Borie. Paris, Les Editeurs Francais Reunis, 1949. L'introduction.)

ФРАНЦИЯ

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

Комментарии к главе