Из речи на встрече с избирателями города Таганрога

Дорогие земляки, таганрожцы, здравствуйте!

Мне хотелось бы с вами вести разговор запросто, вроде по-домашнему.

Четыре созыва я проходил в депутаты. Вот в пятый раз вы за меня будете голосовать, и ежели проголосуете, знаете, с каким предложением войду в Президиум Верховного Совета СССР? Запретить скучные, казенные речи. По бумажкам.

Здесь рядом со мной сидел секретарь горкома. Я говорю: "Много выступающих". Он отвечает: "Говорить-то надо, хвалить вас". Я опять ему: "Раз говорить нечего - не надо, молчи".

Что я вам должен сказать? Принято так: отчитаться о депутатской работе. А как отчитаешься? Это довольно сложная вещь.

Как вы знаете, кроме того, что я депутат, я еще и писатель. Бывает так: что-то не дается глава, бессонная ночь. Ну, не нравится то, что написал. Понимаете, надо выйти, курнуть, взглянуть на Дон, подумать о чем-то. Не успел выйти (это в четыре часа утра, летом, до восхода солнца), через забор вижу бричку, распряженную пару быков, две бочки из-под бензина. Идет казачка-колхозница. "Я,- говорит,- к тебе с нуждой, к депутату". Спрашиваю: "Какая нужда?" Выяснилось, что шесть соток огорода отрезали. Неправильно отрезали. Но дело не в этом. Тихо, сдержанно говорю: "Что ты,

милая, в четыре часа утра? Ты бы в два часа ночи пришла". Она говорит: "Так я ж тебя не будила. Я вижу - ты вышел..." Спрашиваю: "Ты в райисполком пойдешь в семь утра, если там с девяти начинается работа?" А она говорит: "Так ты же не учреждение". Что тут можно возразить? Конечно, не "учреждение". Ну, давай, говори свою нужду...

Упрямый характер у русских людей.

Помнится мне один фронтовой эпизод. Под Харьковом в 1942 году громили итальянскую дивизию "Виктория". В бою я был с полком. Захватили пленного командира батареи. В прошлом архитектор, римлянин. У него аккуратно подстриженная лопаточкой бородка. Этот командир был ранен в шею. Начальник разведки ведет с ним военный разговор. Кто - сосед справа, кто - слева. А меня как писателя интересует и другое. Что куришь, какие сигареты? Ага! Болгарские... Как едят твои солдаты? Смотрю на него: почему он только в ботинках? Итальянские офицеры носили краги. Он говорит: "Вот странный народ вы, русские". "Чем?" - спрашиваю. "Как же, раненный, я упал, лежит ваш автоматчик-солдат. Я в него стрелял из пистолета. Три раза стрелял и не попал. Этот парень подбежал ко мне, ударил прикладом автомата, снял краги, встряхнул меня, посадил на завалинку. У меня дрожали руки. Он свернул свой крепкий табак-махорку, послюнявил, сунул мне в зубы, потом закурил сам, побежал сражаться опять".

Слушайте, это здорово: ударить, снять краги, дать покурить пленному и опять в бой. Вот он, русский человек! Русский солдат. Черт его знает, сумеем ли мы раскрыть его душу?

1958